– Воображаемый мир прекрасен, но он не реален, – сказала я. – И я не хочу очнуться оттого, что ты разрываешь мне горло.

Я тут же пожалела о своих словах. Но пожалела потому, что они были жестоки, и потому, что от страшной, ребячьей обиды на лице Райна у меня заныла душа.

А не потому, что они были неправдой. Не были.

Можно подумать, только ему хочется притвориться, будто все не так. В этот момент я желала одного: прожить всю свою жизнь так, как мы жили эти последние несколько недель. Строя нечто вроде своего дома в этом гадком, темном дворце.

Мне этого настолько хотелось, что я даже… даже подумывала, не смогу ли я помочь Райну. Хотя это и была дурацкая мысль. Хотя человек, отдающий себя вампиру, так долго лишенному пищи, обрекает себя практически на верную смерть, как бы ни были чисты у вампира намерения. И все же, когда я увидела это выражение его лица, его отчаяние, мне захотелось об этом подумать.

Глупое, наивное ребячество.

Но Райн уже шагнул назад, выпрямил спину, прижал к телу побелевшие кулаки. Он отошел на несколько шагов, словно даже в гневе понял, что мне нужно сохранять между нами расстояние побольше.

– Прекрасно, – ледяным голосом произнес он. – Ты права. Мы вели себя глупо. Если хочешь, чтобы я ушел, я уйду. Тебе лучше не приближаться к тому коридору. Я пошел.

Мне уже хотелось взять свои слова назад. Сердце начали забирать знакомые тиски страха. Я боялась не Райна, я боялась оставаться без него и боялась всего того, что почувствую, когда он уйдет.

– Хорошо, – сказала я, борясь со всеми чувствами.

Никто из нас не знал, что добавить.

Райн пошел в свою комнату, собрал вещи, отодвинул комод от двери ровно настолько, чтобы протиснуться мимо него, а потом повернулся ко мне.

В воздухе повис миллион несказанных слов.

Он произнес только:

– Придвинь обратно, когда я уйду. Я…

И не стал договаривать.

Я поняла это чувство, потому что и сама сейчас делала то же самое. Сдерживалась, чтобы не сказать все эти «не уходи», «мне будет тебя не хватать», «прости».

«Это же дурь, – говорила я себе. – Он просто уходит в другое жилье, вот и все».

Но я знала – мы оба знали, – что как только Райн уйдет, как только он станет просто одним из участников Кеджари, что-то между нами изменится непоправимо.

– Я… – снова начал он, не смог договорить и подытожил: – Увидимся на следующем испытании.