Но наш танец продолжался. Толпа визжала от удовольствия при каждом ударе стали о сталь. Я почти не слышала криков. У меня в ушах стучала, ревела кровь.

Это было мучительно. Невыносимо! Мне хотелось боли во всем теле, чтобы от этого меньше болело в сердце.

Подобравшись к нему ближе, я громко прошептала:

– Ты сдерживаешься.

«Ты сдерживаешься», – сказала я, приняв его в свое тело.

Я знала, что он тоже об этом думает.

– И ты, – ответил он.

И что мне надо было делать? Атаковать его со всей силы, чтобы заставить отвечать тем же?

– Ты сказал, мы в игре, – бросила я, снова вытаскивая оружие. – Так играй!

Его взгляд потяжелел, и у меня пробежал холодок по позвоночнику.

– Как скажешь, – кивнул Райн.

И на этот раз он атаковал меня Астерисом.

Он устал, и это ослабило его магию, но она оставалась смертоносной силой. Я ахнула и попятилась. Удар меча я отразила, но выплеск черно-белого света поранил мне кожу, оставив кровь и ожог. Наивно с моей стороны было удивляться, что он так охотно ответит на мой вызов.

Я же просила его нападать, вот он и нападал.

«Страх – всего лишь набор физических реакций», – напомнила я себе.

Страх – это усиленное сердцебиение, неровное дыхание и вспотевшие ладони. Страх – это путь к гневу, а гнев – это путь к победе и власти.

Когда я заглянула Райну в глаза и представила, как его кровь будет впитываться этой поганой грязью, страх, прокравшийся в легкие, размазал меня. Но все это тоже был путь к силе.

Я атаковала, и в этот раз меня окружал Ночной огонь.

Что-то между нами порвалось. Все эти мелкие аккуратные тычки, эти осторожные танцы из блоков и уклонений резко закончились. Нашей целью стали раны до крови.

При каждом ударе Райна расцветал Астерис, так же как в моих руках горел Ночной огонь. Каждый раз, когда мы сходились, две магии взрывались и трещали, тьма и свет рвали друг друга в клочья. Его магия прокатывалась по мне, и кожа от нее саднила и кровоточила. Моя магия горела над его кожей, прижигая открытые участки тела.