Наконец он склонил голову. Я повернулась к нему спиной, села на кровать и слушала, как удаляются его шаги. Дверь он за собой запер.

Стук по стеклу возник перед рассветом. Я лежала на кровати, таращилась в потолок, изо всех сил стараясь ничего не чувствовать.

Мне показалось, что у меня бред, когда я встала и увидела за окном чью-то фигуру.

Я подошла ближе, и оказалось, что лицо, которое смотрело на меня оттуда, – совершенное, скульптурное, опасное – не отражение.

Джесмин снова постучала по стеклу, настойчивее. Кто бы мог подумать, что я буду так рада ее видеть.

Я попробовала открыть окно. Оно, конечно, оказалось заперто, но когда я повернула ручку, она развалилась у меня в руках, и засов пролетел, как стрела, до середины комнаты. Получается, я теперь сильнее, чем раньше? Может быть, виновата была моя новообретенная вампирская кровь. А может, это все сдерживаемый гнев.

Наконец окно распахнулось. Джесмин висела, уцепившись за стену замка. Ее пепельные волосы были заплетены в косы, и несколько выбившихся прядок хлестали ее по лицу. Она была вся в крови и синяках, щека располосована раной. Казалось, она не спала несколько дней.

Но конечно, Джесмин все равно выглядела умопомрачительно.

– Входи, – сказала я.

И только после того, как слова вылетели у меня изо рта, я поняла, что, пожалуй, не так уж и хочу, чтобы она входила. Невозможно было определить, кто враг, а кто союзник.

Она стрельнула взглядом наверх, на раму:

– Здесь барьер. Сегодня мне что-то не хочется быть раскромсанной на куски.

Как те бедолаги в Лунном дворце. Она была права – если прищуриться, можно было увидеть слабое сине-белое сияние, идущее через все окно.

– Я не могу остаться, – сказала она. – Но я не могла уйти, не навестив тебя. – Она окинула меня взглядом с ног до головы. – Выглядишь ужасно.

Я и чувствовала себя так же.

– Спасибо.

– Как ты? Все нормально?

Я моргнула. Было странно. Она задала вопрос так, словно ей действительно было важно знать.

Нет. Нет, не все нормально.