И может быть, поэтому сейчас я говорила с ней откровеннее, чем собиралась.

– Я не намерена никого вести на войну, которую мы не сможем выиграть. Я не намерена сражаться, чтобы сражаться. И пусть у меня на коже печать, я не знаю, что это означает. Мир знает меня как человека. Хиажи знают меня как человека.

Я сама-то знаю себя как человека.

– Если хочешь сражаться за этот Дом, мы готовы, – сказала она. – Не стану уверять, что будет легко. Не стану скрывать, что некоторые – возможно, многие – не захотят принять твою власть. – Она брезгливо скривилась. – Но соплеменники Райна Ашража тоже не хотят за ним идти. Он был рабом у их короля. Обращенным. На несколько веков бросил свой клан. Думаешь, они такое забудут? Они не захотят ползать перед ним на коленях, если будут считать, что должно быть наоборот.

Несмотря ни на что, у меня заболело сердце, когда я услышала, что они так думают о Райне.

– Они только и ждут, чтобы его сместить, – продолжила она. – И это если до того Дом Крови не воткнет ему нож в спину – и тогда нам не поздоровится раньше, чем если на него ополчатся его подданные.

Где-то загрохотало, и с далеких восточных стен вырвался клуб дыма. Голова Джесмин резко повернулась на звук.

– Иди, – сказала я. – Пока справлюсь.

– Найдешь меня, когда потребуется, – торопливо проговорила она. – Не надейтесь, что он вас защитит, ваше высочество. У него свои страхи и слабости. У тебя тоже есть зубы. Поострее, чем у него. Просто скажи нам, когда укусить, и мы будем за тебя сражаться, только за тебя.

Еще один звук удара. Еще одна вспышка света вдалеке.

И Джесмин, не дав мне времени ответить, исчезла в ночи. По стенам замка она лазала с легкостью того, кто веками тренировался ускользать через запертые окна важных персон.

Глава пятьдесят шестая

Глава пятьдесят шестая

На следующий день с наступлением темноты меня сопроводили в тронный зал. Дверь щелкнула четыре раза, прежде чем распахнуться. На пороге стоял Райн и рядом с ним Кайрис.

– Четыре оборота? – спросила я, когда мы шли через залы.

Кайрис следовал поодаль. Он теперь так и будет всегда ошиваться рядом с нами?

– Лестно.

– Я знаю, что тебя нельзя недооценивать.

– Куда мы идем?

Он странно на меня посмотрел, словно ответ был очевиден.