Я догадывалась, что Райн сейчас думает о Мише; видела это по его лицу, как ярость смешивалась с болью. Я взяла его за руку: поддержать, успокоить.

– Мы вызволим ее, – пообещала я. – Думаю, она дала им достойный бой и продолжает сопротивляться.

Улыбка Райна вспыхнула и тут же погасла.

– Этого-то я и боюсь, – признался он.

Я понимала: Райн ненавидел Симона и в то же время боялся его. Боялся по-настоящему. Мне такой страх был прекрасно знаком на протяжении всей моей жизни. Интересно, считал ли Райн мой страх таким же нелепым, как я – его собственный? Пустяком, на который не стоит тратить время?

Я сжала его руку.

– Ты лучше, чем он, – сказала я, вложив в слова больше злобы, чем нужно. – Мы все равно его уничтожим, даже если армия кроверожденных и окажет ему поддержку.

Как легко это «мы» сорвалось у меня с губ.

– Узнаю тебя, – усмехнулся Райн.

Он сел. На лице появилось знакомое выражение, которое я не раз видела во время Кеджари. Кровожадная сосредоточенность, словно перед ним поставили особо увлекательную задачу.

– Итак, принцесса, остается сообразить, как вернуться в замок, откуда мы едва унесли ноги, – сказал он. – С нашей стороны это чистейшее безумство.

Нас двое, а замок полон ришанских и кроверожденных солдат. Большинство из них наверняка и сейчас усиленно разыскивали нас. Скорее всего, Септимусу я по-прежнему была нужна для поиска крови убитого короля. Симону, чтобы получить печать наследника, нужно казнить Райна. Знать поддержит его: если не из-за репутации, то хотя бы из неприязни к Райну. Правда, если у Симона не появится печать наследника, рассчитывать на длительную поддержку ему не придется.

– Шансы неважные, – сказала я, пряча улыбку.

– Вид у тебя встревоженный, – подхватил он, криво усмехнувшись.

– Скорее сердитый, – пожала я плечами. – Вспомнила, как в прошлом меня недооценивали. Потом перестали.

– Мы оба знаем, как ты обожаешь такие ситуации – идти против неодолимых препятствий, имея ничтожные шансы на успех.

– Ты тоже любитель таких ситуаций, – сказала я и невольно улыбнулась.

– Не стану спорить.

Райн снова улегся, заложив руки за голову.

– Итак, если я правильно помню, в этот момент у нас должен появиться блистательный, хотя и сумасбродный замысел.