Райн был прав. Грубая сила не сработает. Но я победила в Кеджари вовсе не потому, что была сильнее всех. Я победила, поскольку всю жизнь училась выживать в Обитрах вопреки тому, кем была или не была. Училась разным трюкам, позволявшим добиваться большего с меньшими усилиями.

Трюкам вроде…

Мои губы сложились в улыбку.

Еще не видя Райна, я услышала такую же улыбку в его голосе.

– Узнаю это лицо, – сказал он.

– У нас есть еще одно оружие. У нас есть я.

Глава сорок седьмая

Глава сорок седьмая

Орайя

Винсент учил меня искусству выживать. Туда, естественно, входило умение сражаться, однако другой стороной было умение отступать. Говоря проще, убегать.

Зная, что однажды самая серьезная угроза его власти и жизни может прийти не извне, а изнутри, отец великолепно подготовил замок. Проложенные туннели были длинными, не имели прямых соединений и намеренно запутывали идущего. Септимус знал лишь о некоторых, и то благодаря моей глупости. Но знать обо всех он никак не мог, не говоря уже о том, чтобы везде поставить охрану.

Тяжелее всего будет проникнуть в этот лабиринт.

Я не сомневалась, что Винсент позаботился о многочисленных путях, служивших входами и выходами из замка. К сожалению, он рассказал мне только об одном из них. Прежде эта скрытность казалась мне бессмысленной, но сейчас я понимала: он не хотел, чтобы я незаметно ускользала от него. Что касается единственного показанного мне выхода, отец был уверен: туда я сунусь, только если надо мной нависнет смертельная угроза.

Реке Литуро посвящено немало вдохновенных строк. Путешественники, бывавшие в Сивринаже, слагали стихи, повествуя о том, как она серебристой змеей скользит между дюн, отражая лунный свет. Некоторые сравнивали воду в ней с кровью самой Ниаксии.

Быть может, в пустыне так оно и есть, и вид реки действительно завораживает.

Однако в центре Сивринажа мочи в реке было столько же, сколько и воды. Ведь сточные канавы должны куда-то опорожняться, и проще всего вывести их в реку. Добавьте к этому горожан, которые справляли естественные нужды прямо в воду. И таких было превеликое множество.

Я прочувствовала это на своей шкуре, погрузившись в реку (если подобную смесь можно было так назвать). Под водой слышно плохо, но я разобрала приглушенные ругательства Райна, едва он очутился в этой «водомоче».

Открыв глаза, я тут же пожалела об этом. Все равно ничего не было видно.

Мы высунули головы одновременно. Райн мотал головой, отряхиваясь по-собачьи и орошая меня дождем зловонных брызг.