Мне нельзя было приходить сюда в таком состоянии. Слишком значимое место, чтобы оставлять тут подобные знаки. Я создавал его, рассчитывая, что оно сделает меня могущественным, а вместо этого оно превращается в памятник моей слабости. Но этой ночью я должен был сюда прийти. Требовалось убедиться, что она не предала меня: ведь своим последним поступком она выказала такое пренебрежение. И еще требовалось убедиться, что у меня хватит сил завершить начатое совместно.

Неужели она всерьез думала, что это может закончиться здесь?

Неужели верила, что ее уход меня остановит?

Она называла меня жадным до власти. Я называл ее слабой. Какое право она имела так говорить со мной? Она родилась и выросла в нищете. Я дал ей все.

Я был готов дать ей вечность.

Я был готов дать ей все на свете, а она, заглянув в мои глаза, плюнула мне в лицо.

Знала ли она, сколько женщин отдали бы все, что угодно, ради такой возможности? Сколько людей убили бы кого угодно за право войти в вампирскую королевскую семью?

Неужели она думала, что я не почую в ее чреве моего ребенка?

Моего ребенка?

Угрозу. Не просто угрозу, а угрозу смертельную. Сколько королей погибло от рук собственных детей?