Мише засмеялась. Я так обрадовался ее смеху, что даже не подумал обидеться на признание. Если ее не тянет откровенничать со мной, хорошо что она может довериться Орайе. Я был только рад.

Ее смех быстро смолк.

– Так было… легче, – призналась она. – Просто… мы с тобой… сам знаешь.

Еще бы мне не знать! Я прекрасно понял ее слова. Порою мы с ней бывали настолько близки, что по-настоящему не видели друг друга.

– И мне не хотелось смотреть на твое печальное лицо. А оно у тебя сейчас… я разревусь.

Мое печальное лицо?

– У меня действительно такое лицо? – допытывался я.

– Да. Душераздирающее зрелище.

Я не знал, как отнестись к ее словам.

– Послушай, Мише… Я не стану тебе препятствовать. Ты вольна отправляться куда пожелаешь и распоряжаться жизнью по своему усмотрению. Но скучать по тебе я буду, и очень сильно.

Айксовы титьки! Я буду по ней очень скучать.

– Но если тебе захотелось сменить обстановку, кто я такой, чтобы решать, правильно это или нет? Ты сказала, что замок – не твой дом. Но может им стать. Дом – это такое место, куда можно вернуться. Если тебя тянет странствовать, прекрасно. Однако это место и мы… словом, тебя будут здесь ждать.

Ее большие круглые глаза сверкнули в лунном свете. Губы дрогнули.

Мое печальное лицо. Вот уж чего не ожидал.

– Обойдемся без дальнейшей болтовни, – проворчал я. – Ты сказала, что пробудешь здесь еще несколько недель. Тогда и прояснится, что к чему.

Я не успел до конца произнести эти слова, как Мише бросилась мне на шею. Я буркнул что-то невразумительное, но крепко обнял ее.

«Еще несколько недель», – напомнил я себе.

Хорошо, что не сорвалась с места. Спасибо и на этом.

Я знал: прощание с Мише будет чем-то вроде прощания с самим собой. Сегодня я к этому никак не был готов.

– Спасибо, – вздохнула она.