Внизу, в гавани деревушки, когда-то звавшейся Фенерой, ждет судно.

Не то судно, о котором думал Менелай.

Это скорее боевой корабль, мощный, с квадратным парусом. На песке перед ним мерцает теплым светом костер, и бродят у киля фигуры, но не женщин, которые обычно снуют в темноте, а мужчин. Туда и ковыляет наша небольшая группа, возглавляемая Теодорой с луком в руках, которая кричит на бегу:

– Готовьте корабль! Готовьте корабль!

Ее голоса не слышно в шуме ветра, но не успеваю я направить его, как появляется Артемида, усиливая звук, швыряя его к ждущим внизу, и те, подняв глаза и заметив спускающихся к ним людей, начинают шевелиться, принимаются толкать зарывшийся в песок нос судна. Первой до корабля добирается Урания, которая с разгона влетает в пенные волны, нащупывает веревку, привязанную на носу корабля, и неуклюже взбирается на палубу. За ней бегут Эос и Пенелопа, но они не цепляются тут же за веревку, а оборачиваются, окликая своих спутников: давайте, давайте же! Давайте быстрее!

Электра бежит, спотыкаясь в темноте, едва не падая. Я подхватываю ее под локоть, помогаю удержаться на ногах, тороплю. Фурии теперь кружат в вышине, поднимая крыльями вихри, от которых парус корабля хлопает и рвется с канатов. Ясон бежит позади всех, едва не падая под весом Ореста, а за ним по пятам спешат спартанцы.

Теодора первой замечает, что им не успеть, поэтому она встает рядом с Пенелопой, кладет стрелу на тетиву, натягивает, целится, стреляет. Стрела должна была вонзиться прямо в бедро ближайшего спартанца, бросившегося на Ясона сзади с обнаженным клинком, – но фурии бьют крыльями в воздухе, и стрела уходит в пустоту. Тут же Артемида встает рядом с Теодорой, презрительно скривив губы, а брови нахмурив с такой силой, словно собирается зажать ими собственный нос. Она направляет руку Теодоры, когда та натягивает лук для следующего выстрела, но фурии снова бьют крыльями, и, даже несмотря на божественное вмешательство, стрела летит мимо цели.

Ясон падает на краю пляжа, обессилевший под весом своего груза, и Пилад встает между ним и спартанцами, вытащив меч, готовый защищать своего царя. Теодора отшвыривает лук и, вытащив из-за пояса кинжалы, кидается к микенцам, которых спартанцы пытаются взять в кольцо. Электра выхватывает свой нож из складок юбки, но Пенелопа хватает ее за руку, прежде чем девушка успевает кинуться в драку, и, качая головой, тащит ее к кораблю.

– Мой брат! – кричит Электра.

– Ты не сможешь защитить его!

Эти слова могли бы разбить Электре сердце. Они тяжким грузом висят над ней вот уже… она даже не помнит, как долго. И теперь, услышав их на ночном берегу, стоя в соленой воде, с горящими глазами, она понимает, что сердце ее не разбито. Наверное, думает она, у нее просто нет больше сердца, что может разбиться.