Эти женщины – почти сотня собравшихся – оборачиваются посмотреть на то, как их царица входит в лагерь, с растрепанными соленым ветром волосами и грязью на подоле. Они не кланяются, не преклоняют коленей и ничем ее не выделяют. Они здесь потому, что это необходимо. Необходимо, чтобы они сражались, а значит, им необходима царица, за которую они станут сражаться. Необходимость всегда была главным постулатом жизни на этих островах.

Ореста укладывают на шерстяное одеяло под навесом, открытым легкому ветерку и запахам готовящейся на кострах еды. Электра не опускается перед ним на колени, не гладит его лоб, не рыдает. Вместо этого она поворачивается к Анаит с вопросом:

– Мой брат выживет?

Анаит окидывает взглядом тех, кто услышит ее ответ: Пенелопу, Электру, Рену. Пилад тоже хочет принять участие в беседе, но жрица инстинктивно пытается оттеснить его, и в итоге Пенелопе приходится потесниться, чтобы дать мужчине место.

– Возможно, – допускает Анаит. – Его поили отваром, который погружает в сон, подобный смерти, но пить его приходится часто. А пробуждение может оказаться не менее опасным, чем сам сон.

– Ты можешь что-нибудь сделать? – спрашивает Пенелопа.

– Я могу дать ему травы, которые облегчат процесс. Но, как и прежде, больше всего ему нужно время. Время без лекарств. Время без яда.

Электра смотрит на Пенелопу и тут же отводит глаза.

– Ореста травили, пока он был в моем дворце, – со вздохом признается Пенелопа. – Сначала ему стало лучше, а потом – еще хуже.

– Что ж, это неудивительно, правда? – говорит жрица. – Наверное, куча народа вокруг, куча спартанцев?

– Теперь я буду его охранять, – заявляет Пилад, – не смыкая глаз.

– Какая глупость, – возражает Анаит. – Даже если тебе удастся не заснуть, кто будет носить ему воду, готовить еду, стирать его одежду? Твое бессонное бдение не спасет его от яда.

– Я буду носить ему воду и еду, – вступает Электра. – Я делала это в Микенах, теперь буду делать здесь.

– Ты делала это в Микенах, и в Микенах его все равно травили. – Голос у Пенелопы тихий, почти утешающий. – Высказанные вами намерения прекрасны, но проблемы определенно не решают.

– Тогда что же предлагаешь ты? Чтобы мы позволили моему брату умереть?

– Если бы я собиралась позволить твоему брату умереть, зачем, по-твоему, мне было покидать собственный город? Я сделала свой выбор. И мы предпримем все возможное. Будем надеяться, что все угрозы здоровью Ореста остались позади, когда мы сбежали из дворца.

Пенелопа произносит все это спокойно, но Электра хмурится, сложив руки на груди, и дрожит, словно под порывами колючего северного ветра.