Ее сторожат два воина в бронзовых доспехах. Обоих знают в лицо Леанира и один из ее спутников: это верные люди Пенелопы, двое из ее маленькой дворцовой стражи. Что привело их сюда, в это богами забытое место?

Три лазутчика сидят на корточках, смотрят в черноту ночи, ждут, наблюдают.

Охранники не двигаются.

– Ты уверена? – шепчет наконец Андремон на ухо Леанире.

– Уверена, – отвечает она, потом прижимает палец к губам.

Мы с вами знаем и второго. Его зовут Минта, мы его уже видели: это он показывал, куда пристать, иллирийским кораблям у Фенеры и в бухте у хутора Лаэрта. Мы видели, как он шепчется по углам с Андремоном, его доверенный слуга, его самый любимый и верный друг. Он обязан Андремону жизнью и отдает этот долг с удовольствием.

Внутри пещеры движется огонек, из глубины поднимается факел. Охранники выпрямляются; три лазутчика пригибаются ниже и видят, как, держа в руке факел, с груботканым куском ткани на спине, из темноты появляется Автоноя. Она кивает стражникам, потом уверенными шагами поднимается по другой тропинке, ведущей вверх от ручья. Мешок у нее на спине бугрится, тянет вниз своим весом, иногда побрякивает металлом более звонким, чем олово.

Три наблюдателя увидели достаточно. Все вместе они уходят в ночь.

Андремон в эту ночь не занимается любовью с Леанирой. Они ложатся вместе в постель в комнате Минты – он освободил ее для их свидания, – Андремон стаскивает с ее груди хитон и вкладывает ей в губы большой палец, но обнаруживает, что слишком занят другим. Он ворочается, его обуревают мысли, и, как ни старается, она не может отвлечь или успокоить его. Он говорит:

– Когда я стану царем, все узнают, что это настоящий остров. Настоящий остров, который заслуживает уважения. Когда я стану царем…

Леанира говорит, обхватив рукой дырявый камешек у него на шее:

– Спи, любимый, спи, тебе надо поспать.

Он отмахивается.

– Когда я стану царем, царицу накажут за то, как она обошлась с тобой. Она будет сидеть у себя в комнате и есть тогда, когда ей скажут, и говорить тогда, когда ей позволят, и носить то, что я ей велю, и обреет голову.

Леанира отодвигается от него, подтягивает колени к подбородку, складывает руки на груди, а Андремон смотрит в золотую грезу ночи.

А луна чертит свой круг.

Она становится толстой, серебряная луна, и вот три корабля скользят по водам Посейдона к Итаке.

Я вижу Артемиду: она вышагивает по краю воды, с луком в руке, одетая лишь в пояс и колчан.

– Ты всегда ходишь голая? – возмущаюсь я.