— Приговор?

Девушка одарила его жадным взглядом из-под невероятно длинных ресниц.

— Ну, убийцу, к примеру, отправляют в тюрьму.

— А ты отправлял?

— Да, довольно часто.

Издав стон удовольствия, она облизала губы и спустилась с поцелуями ниже, он почувствовал ее губы в районе живота.

Феликс отогнал воспоминания о работе, вусмерть его расстраивающие.

Прошло полтора года с того момента, когда он вынес последний приговор в своей жизни. Подсудимого звали Фома Зуев. Не раз бывало, что судьи отправляют за решетку людей невиновных, либо вина которых по конкретному составу преступления не полностью доказана. Фома Зуев был одним из таких несчастных. Его подставили. Феликс знал. И всё же приговорил его к девяти годам заключения в колонии строгого режима.

Этот человек не был законопослушным, нет. Он и раньше попадался на правонарушениях и кражах, отделываясь штрафами. Но что это меняет? Феликс вынес то решение за нехилую денежную мотивацию от людей, прикрывающих настоящего виновника.

Обреченный взгляд Фомы Зуева отпечатался в сознании, то и дело всплывал перед глазами Феликса, такой взгляд — сопровождал лицо большинства подсудимых в момент решающего слова. Сроднившиеся в чертах: страх и гнев. Брови сведены, прокапывая вертикальные морщины, пристальный взгляд под напряженными веками, губы оттянуты назад. Но из всех подобных, серо-голубые радужки Фомы — он запомнил навсегда.

Глаза жертвы его алчных интересов, до того мерзких, что он открестился от них и подавлял любые всходы совести. Тем вечером Феликс и получил пулю в грудь. Интересно, радовался ли Фома Зуев, узнав о его смерти? Посчитал ли возмездием свыше?

Да, воспоминания о работе расстраивали Феликса... Как и осознание, что больше он к ней не вернется. Ну и зачем ворошить то, что нагоняет боль?

— Трибунал Обители тоже отправляет виновные души в карцер или на очищение, — сказала Этель. — А мы на Акхете предпочитаем сами решать конфликты.

— Как же? — сухо спросил Феликс.

Этель села сверху и зажала ему рот поцелуем. Феликс крепко впился пальцами в ее бедра, девушка отстранилась и продолжила:

— Обычно деремся, пока один другого не прикончит. Иногда нас судит король.

— Вы дикари, ты знаешь? Эта планета… внушает жалость к ее обитателям. Этот запах, отвратительная еда, вечная тьма. — Феликс прижался носом к шее Этель, вдыхая сладкий аромат. — Кажется, ты единственное, что здесь приятно пахнет. Пожалуй, не выпущу тебя. — Он сжал ее в объятьях, кусая за ухо. — Буду весь день лежать и дышать твоим запахом.

Она рассмеялась, с удовольствием нежась в руках Феликса, но тоска вновь пробралась в улыбку на ее карминовых губах.