– Идем, – сказал Акба. – Вы повидали Регулаи, как и просили. И, – тут его голос стал низким и похотливым, – вы обещали мне награду.

– Подождите минутку. Понятно, что вы кормите его, но откуда эта гора пищи в клетке?

– Иногда он жрет как свинья, а иногда голодает. Сейчас голодает. Он упрям.

Мгновение спустя что-то врезалось мне в лицо, и я вздрогнул. Черствая хлебная корка.

– Видите, он просто животное. Не знаю, зачем вам понадобилось на него смотреть.

– Однажды он оскорбил меня.

– Правда?

– Счел меня простушкой и воспользовался мной в Мераи.

– Ай. – Акба цыкнул зубом. – Все Регулаи такие. Бандиты и насильники. Будет приятно избавиться от последнего из них.

Еще один кусок хлеба отскочил от моей головы.

– Глядите! – воскликнула Аллессана, радостно захлопав в ладоши. – Я в него попала!

– Хороший бросок, – рассмеялся Акба. – У вас есть талант, сиа.

– Это слабое утешение, – грустно ответила она. – Хотела бы я сама поджарить ему язык.

– Не тревожьтесь, вы увидите, как он страдает. Я об этом позабочусь.

– И все-таки это не одно и то же. Я хочу сделать ему больно, как он сделал больно мне.

– Хотите его избить?

– Я бы вогнала эту кочергу ему в нерасфика…[73]

Я услышал скрежет и понял, что она взяла кочергу, которой Акба проталкивал мне пищу и вытаскивал кости, чтобы я не мог ими кидаться. Аллессана стукнула кочергой по прутьям.

– Я бы толкала и толкала, пока не вылезет из горла… – Она умолкла. – Ай. Простите меня. Он наполняет меня ненавистью.

Акба цыкнул зубом. Он буквально лучился злобой и самодовольной похотью. Ему очень понравилась идея изнасиловать меня кочергой.