Хозяин Колдовского рынка раскрыл ладонь, и на ней появился белый цветок, в сердцевине которого прятался целый мир: среди бескрайних степей, долин и холмов порхали лепестки, а Ланьхуа шагала вперед. Калека молча смотрел на картинку внутри цветка и вдруг помрачнел:

– Она… видела наставницу.

Де И за спиной у Хозяина услышала его шепот и растерялась. Она не успела ничего сказать, как калека бесследно исчез. На сиденье инвалидного кресла остался лежать белый цветок. Женщина в пурпурном одеянии взяла бутон и прижала к груди. Села в инвалидное кресло, закрыла глаза и глубоко вздохнула.

* * *

Хозяин Колдовского рынка объявился в мире, скрытом в сердцевине белого цветка. Ланьхуа оторопела от неожиданности. Прежде чем она очнулась от потрясения, калека бросился к девушке и схватил ее за руку.

– Ты ее видела?

В его взгляде сквозило безумие. Орхидея так испугалась, что хотела отпрянуть, но калека держал ее крепко. Сильные пальцы едва не сломали девушке запястье.

– Видела? Она явилась к тебе? А меня она видит?

– Отпустите… Сначала отпустите меня!

Ланьхуа попыталась выдернуть руку, но тщетно. Хозяин Колдовского рынка притянул цветочную фею к себе и обнял.

– Я не позволю тебе уйти. – Он говорил как помешанный. – Наставница, наставница…

– Я не ваша наставница! – крикнула Ланьхуа, упираясь руками в грудь Хозяина рынка и отталкивая его.

В этот миг костяная орхидея на ее запястье пустила росток, уколовший калеку в грудь. Тот охнул и отпустил девушку. В ее голове раздался голос девы Чи Ди:

– Беги! Быстрее!

В голосе слышалась неуверенность. Ланьхуа помчалась туда, куда указывал росток. Сердце бешено колотилось, словно чужое. Цветочная фея неслась без оглядки, пока не рухнула в пустоту. Стебель костяной орхидеи чиркнул по воздуху, и окружающий мир развалился на части. Ланьхуа упала и оказалась посреди простого и скромного дворика. В инвалидном кресле сидела женщина в пурпурном одеянии: служанка Хозяина Колдовского рынка! Ланьхуа попыталась снова кинуться прочь, но Де И очнулась от оцепенения. Разве она могла упустить цветочную фею? По мановению ее руки травы опутали ноги беглянки, и та повалилась на землю. Налетел порыв ветра, и калека опять объявился в своем инвалидном кресле. У него на груди алели кровавые отметины от уколов костяной орхидеи.

Взгляд женщины в пурпуре дрогнул.

– Хозяин…

– Пустяки! – отмахнулся калека.

Он посмотрел на цветочную фею, лежавшую на земле, а потом на браслет.

– Неужели Дунфан Цинцан вложил ее душу в эту вещицу? – пробормотал Хозяин рынка. – Браслет тянет тебя прочь… Значит, наставница… хочет покинуть меня? – Калека схватился за грудь и побледнел. – Это она меня ранила?