– Зачем, Джолин? Это же…

– Земляника, да. Я сама вырастила на подоконнике. Вы нас охраняете. А мы платим чем можем.

– Вы молодец. Но, право же, зачем такие нежданные подарки? Охотников кормят лучше гражданских. Да и вам…

– Возьмите, пожалуйста, – настаивала Джолин, и губы ее обиженно дрогнули. – Это не подарок. Это благодарность. За то, что вы защищали наш город. Вы устали и ранены. А я больше ничего не могу для вас сделать. Возьмите.

Джоэл вспомнил, что все лицо его покрыто отметинами от выбитых стекол, оставленных, когда он летел со второго этажа. Наверняка где-то красовались и следы мелких ожогов. Собственное тело ощущалось смутным клубком боли. Не настолько сильной, чтобы мешать существованию, но достаточно неприятной, чтобы называть это жизнью.

Встреча с Джолин выбила из состояния лихорадочной сонливости и водоворота сомнений, перебирания версий. Он смотрел на нее, на крошечные ягоды в ее руках и вспоминал, что тоже имеет право быть человеком. Он осторожно взял подарок и торопливо закинул угощенье в пересохший рот, тут же ощутив сладкий вкус. Джолин улыбнулась, просто, открыто, по-настоящему. Но выглядела она по-прежнему усталой и испуганной. Джоэл хотел бы сделать для нее что-то еще, что-то более значимое. Например, забрать насовсем из пекарни, прямо так, в закопченном платье, со сбитым набок чепцом.

– Вы остались живы, живы… – прошептала Джолин, тяжело прислонившись к дверному косяку, из глаз ее покатились безмолвные слезы.

Джоэл забыл об общественном мнении, послал его к Хаосу, потому что среди растревоженных улиц никого не интересовали беды соседей. Он видел, как плачет измученная Джолин, он просто хотел заключить ее в объятья и утешить. И никто не помешал.

Тепло ее тела ощущалось под плащом, когда черные полы одеяния укрывали ее вздрагивающие плечи. И она успокоилась, как птица, отогревшаяся после лютого шторма.

Джоэл понимал, что они непозволительно близко друг к другу, но умолял время, чтобы оно остановилось навечно в этом мгновении предельной теплоты, когда коснулись друг друга не их тела, а истерзанные души. Секреты больше не имели никакого значения, Джоэл чувствовал боль, что скрывалась в тайнах Джолин, ведь он тоже о себе немногим рассказывал. Теперь он внял совету Ли: принимал ее такой, какая она есть. Иначе получались не чувства, а новое расследование. Но порой даже матерые ищейки хотят на короткое время ощутить себя людьми.

– Как же хорошо, что вы остались живы… Если бы не вы, я бы… Я… я совсем одна! – тихо всхлипывала Джолин.

– Позволь забрать тебя отсюда! Ты не будешь одна! – воскликнул Джоэл. Но Джолин отстранилась, порывисто вытирая слезы. Голос ее сорвался и проскрипел старым механизмом, она мотнула головой: