«Значит, нет ничего за стеной. Нет никакой жизни, всех ждет только Змей и Разрушающие. Вермело – последний фрагмент картины под названием „Человечество“. И сколько нам всем осталось?» – с фаталистичным пафосом подумал Джоэл, поражаясь, откуда в такой напряженной ситуации у него нашлись в голове все эти аллегории.

– Всё, уходим. Теперь уже нет смысла скрываться…

– Грета… – все сокрушался и плакал Рыжеусый. Они повели его обратно к забору, но уже к официальному выходу. Скрываться и правда не имело никакого смысла: история с калиткой наделала слишком много шума. И мусорщики по протоколу, вероятно, уже телеграфировали о нарушении порядка.

– Посмотрим, что у него в карманах, пока Уман не отнял? – скривился Ли, ничуть не проникаясь горем преступника.

Джоэл же едва ли кожей не чувствовал, как разрывается от разочарования душа задержанного. Боль утраты и расколотых надежд битым стеклом прорезалась сквозь плоть и одежду, ее осколки впивались в разум Джоэла тяжелыми думами. В миг гибели гадалки Греты он осознал, как мало шансов на спасение, пока за стеной караулит эта тварь, Змей. Мусорщики выносили трупы строго по часам: за годы работы они, похоже, научились высчитывать, когда есть шанс выйти на свалку и остаться живым. Да и прокаженных никто не берёг. Кто-то наверняка сам мечтал о смерти.

Вывести через узкий лаз целый город – нереально. Да и куда? В мир, о котором они годами грезили, вспоминая его книжные красоты. В мир, которого не было. В мир, который захватил Змей.

– Вроде тут опиум. – Ли деловито нюхал извлеченную из кармана жилета Рыжеусого пробирку. – И еще похоже на наши стимуляторы.

– Осторожней там, нанюхаешься еще до галлюцинаций, – предостерег Джоэл. – С чего бы стимуляторы помогали от кошмаров? Эй ты, признавайся, есть у тебя в микстуре опиум?

Он встряхнул Рыжеусого, тот механически разжал губы и просипел:

– Есть обезболивающее.

– А стимуляторы?

– А вот этого я вам не скажу, – выплюнул он, слабо, но яростно топнув ногой.

– Значит, есть.

– Что в твоем зелье? Зачем оно?! – встряхнул его за плечи Ли, тыча в лицо пробиркой. Рыжеусый неприязненно отвернулся и кинул прощальный взгляд на затворенную калитку.

– Чтобы выйти за стену, – медленно отозвался он, чеканя каждое слово, точно меч на наковальне.

– Ты же говорил, оно от кошмаров.

– Нет, я пытался… на самом деле пытался. Я бывший химик из квартала Университетов. Честно! – почти прохныкал Рыжеусый и снова поник. Из глаз его потекли слезы, при возможности он бы закрыл лицо руками, чтобы никто не видел его таким, раздавленным и униженным.