Чжао Шэнь
Под ослепительным светом восходящего солнца чернота вырвала из своих объятий четверых – двух Светлых и двух темных – и исчезла, оставляя за собой примятые и подгнившие цветы.
Шэнь стоял ошеломленный. Взгляд его скользил по пейзажу, пока не наткнулся на неподвижно лежащую Чживэй. Сердце заболело, а горло сдавило. Мысли вихрем закрутились в голове.
Неужели это он? Неужели он был повинен в смерти Чживэй? Это ведь не могло произойти по-настоящему.
Но она обманула его. Она не хотела делиться властью.
Нет, что он несет! Чживэй бы никогда…
Раскаяние, отчаяние, гнев – чувства смешались в одно единое горе, которое, впрочем, заглушила отрезвляющая мысль: рану нанес его отец!
И Сюанцин, который бросился к Чживэй, должен думать, что именно отец убил ее. Он должен это знать.
– Ты убил ее, – с ненавистью прокричал Шэнь, глядя на отца, который недоуменно осматривался. – Ты убил ее!
Слева от них раздался жуткий, пронзительный рев вперемешку со сдавленными рыданиями, это Сюанцин, прижав к груди тело Чживэй, умолял ее не умирать, пытался поделиться с ней ци, шептал ей что-то на ухо. Последнее Шэня неприятно царапнуло.
– Убил, – спокойно признал император. – Что ты здесь делаешь? И что здесь делают они?
Вдруг голос отца сделался обманчиво мягким.
– Ты заполучил Сосуд Вечного Равновесия, – он подошел ближе и положил руку на плечо Шэня. – Я всегда чувствовал, что ты особенный, мой сын. И теперь ты можешь передать силу мне… Мы покончим с темной скверной на земле и будем править нашей империей.
В голосе отца было столько гордости, теплоты и любви.
В детстве Шэнь жил ради внимания отца, и не только он – все принцы и принцессы. Драгоценные минуты с императором, Сыном Неба, были желаннее любых игрушек и сладостей. И хотя сам Шэнь был значительно моложе своих братьев и сестер, он помнил, как те соревновались за возможность провести время с отцом. Ничто так не мотивировало учиться, как похвала императора.
Однако теперь Шэнь видел перед собой хитрого и изворотливого мужчину, который не поскупился бы жизнью собственных детей ради цели. Улыбка, добрый взгляд императора так хорошо были знакомы Шэню, потому что он и сам отлично умел изображать подобные.
– Прости, государь-отец, – Шэнь покачал головой. – У меня другое предназначение. И я за него уже заплатил дорогую цену.
– Не глупи, – дружелюбно отмахнулся император Чжао. – Твое предназначение – служить своей империи. Ты не предатель, мой дорогой сын. Я хорошо тебя знаю.