– Может, и так, – Флори нервно дернула плечами, – но по-другому не умею.

– А ты попробуй, вам двоим станет легче.

Тема была исчерпана, последняя возможность что-то добавить растворилась в их молчании, и Флори пришлось рисовать новое поле для разговора.

– Мы так ничего и не сказали ему. – Линии ее слов аккуратные, тонкие. Не называя имен, обстоятельств и самой правды, которую они принесли с собой вместо гостинца. Риз до сих пор не знал, что первый из переправленных безлюдей разрушило наводнение.

– Иди, – кивнула Илайн. – Я сама поговорю с ним.

Флори не возражала, зная, чем все обернется: бледным лицом, стеклянным взглядом, гнетущим молчанием, но уже в другой степени отчаяния. Илайн справится, найдет нужные слова и поддержит, в то время как сама Флори неспособна совладать даже со своими чувствами, что уж говорить о чужих.

Шагая в темноту тоннеля, она старалась не думать, что впервые оказалась здесь одна. Обратный путь занял у нее считаные минуты, словно пространство сжалось пружиной, вобрав в себя витки запутанных ходов. Взбираясь по лестнице, Флори ожидала, что ее встретит строгий взгляд Дарта. Она приготовила оправдательную речь, поэтому даже расстроилась, когда обнаружила, что библиотека пуста. Зато безлюдь сразу заметил ее возвращение и затрещал стенами. Видимо, эффект успокаивающей микстуры ослабевал, и настроение дома проступало все явст- веннее.

Сквозь этот шум прорезывался другой, более глухой и далекий. Выйдя в коридор, Флори поняла, что звуки доносятся с улицы. Через стеклянную мастерскую она прошла во внутренний дворик, где собралась веселая компания: Офелия и Нил играли в мяч, смеясь над неугомонным Бо, что норовил им помешать; Дес и Флинн резались в карты, расположившись на траве, и только Дарт, сидящий на ступеньках, молчаливо наблюдал за ними. По его одежде – графитовому костюму стародавнего кроя – Флори узнала детектива. Выдох облегчения сорвался с ее губ. Благоразумие и сдержанность этой личности смягчали острые углы переменчивого нрава Дарта, и разговаривать с ним было намного проще, чем с капризным безделушником или, того хлеще, неотесанным грубияном.

Флори опустилась рядом.

– Где пропадала? – спросил Дарт.

– А ты?

– Мотался по безлюдям, – ответил он не задумываясь. – Теперь твоя очередь.

Флори призналась, что ходила навестить Риза и провела Илайн через тоннели, и с удовольствием пронаблюдала, как Дарт хмурится: брови поползли к переносице, взгляд отяжелел, а с губ исчез всякий намек на улыбку. Но как бы он ни старался изображать строгость, лицо его оставалось добрым и мягким.