Гленн небрежно пожал плечами.

– Ошибки молодости.

– Это было пять лет назад.

– Хочешь сказать, за это время я помолодел?

– Ты неисправим. – Дес покачал головой и снова отвернулся.

Любой разговор с отцом заканчивался одинаково. Не стоило даже пытаться. Он убеждался в этом столько раз и все равно попадал в ловушку детских ожиданий. Гленн никогда не говорил больше, чем хотел, и, стоило задать неожиданный или неприятный вопрос, тут же отстранялся. Когда крыс загоняешь в угол, они пытаются напасть, чтобы защититься. Он выбирал тот же способ скрывать свою слабость. Но сейчас что-то изменилось.

– Десмонд, – он впервые произнес его имя, преступив свою гордость. – Сынок. – И снова пауза, будто непривычные обращения давались ему так тяжело, что требовалась передышка. – Знаю, мои слова мало что изменят и вряд ли мы станем друзьями после всего, что наговорили и сделали. Да, я паршивый отец, но всегда готов помочь. Ты можешь на меня опереться.

Его грубые мозолистые пальцы – напоминание о тяжелой работе на лесопилке – дотронулись до плеча Деса. Странно, но на миг он будто бы вернулся в далекое детство, когда оно было счастливым и безмятежным, когда он сам был таким.

– Я сломал правую руку, пап. Заключать контракты не получится.

Дес выдавил из себя слабую улыбку и здоровой рукой потянулся к отцу. Он не знал, почему для него важно прикоснуться к нему. Может, он хотел заглушить холод, оставшийся на кончиках пальцев, которые касались мертвого тела Чармэйн; или хватался за любое ощущение живого, чтобы не провалиться в темноту; или просто тянулся к тому, чего так не хватало все эти годы. И когда ладонь отца крепко сжала его пальцы, он понял, что больше не один.

Глава 30 Гостеприимный дом

Глава 30

Гостеприимный дом

Ризердайн

Хочешь что-то спрятать – положи у всех на виду, но так, чтобы даже не подумали там искать. Охо точно знали, что никто не ожидал застать Ризердайна в доме вдовы Олберик.

Поместье на берегу бухты напоминало собой городок и, освещенное газовыми фонарями, гудело, точно улей. Даже в столь поздний час здесь кипела жизнь.

На пирсе их встретил мажордом с лицом человека, не обремененного недосыпом, и повел сквозь благоухающий сад с фонтанами, скульптурами и мозаичными дорожками. На пути они увидели зевающую девушку, выгуливающую трех пушистых, будто игрушечных, собак, донимавших противным лаем садовника, что возился у клумбы с розами. У пруда чистильщик вылавливал листья сачком, а в окнах на первом этаже, в хозяйственном крыле, горел свет. Легко было представить, как в жарких комнатах, пышущих паром, суетятся прачки, пока хозяйка поместья крепко спит.