Он покрутил в воздухе левой рукой, только сейчас заметив, что с нее сняли браслет, его вторую кожу, и вмиг почувствовал себя голым, уязвимым. В памяти отчетливо всплыли обидные слова и придирчивые взгляды отца, которые в конце концов заставили Деса прятать шрамы как что-то ужасно постыдное.

Для него стало неожиданным, когда отец сказал:

– Ты здесь ни при чем. У нас достаточно своих увечий.

– Почему вы не объяснили мне, что происходит с нашей семьей? Я был уже не ребенком, чтобы понять.

– Тогда мы думали, что ограждаем тебя от переживаний.

– А вместо этого отрезали меня от семьи, – не сдержался Дес. – Решили, что я не имею права знать, почему мама плачет, почему ты срываешься на мне и не ночуешь дома, почему вы избегаете друг друга и ведете себя так, будто стали чужими.

– Мы отдалились, потому что каждый корил себя: в том, что случилось с тобой и нашим нерожденным сыном, что мы любим тебя недостаточно сильно, чтобы уберечь… Не знаю, как объяснить… На словах все звучит странно.

Отец замолчал и опустил голову, точно прячась от болезненной правды.

– Тогда зачем ты это говоришь?

– Когда ты сказал, что виноват в произошедшем, я будто в зеркало заглянул. Знаешь, я ведь тоже чувствовал себя виноватым, ненадежным и слабым, потому что не смог защитить тех, кого любил. Но это не помогло справиться с потерей.

– Кажется, я уже не справляюсь, – тихо сказал Дес и закрыл глаза. Вместо темноты он увидел красные круги, похожие на лужи крови. К горлу подкатила тошнота.

Присутствие отца не утешало. Хотелось закричать, прогнать его и остаться одному, чтобы позволить себе быть слабым, а не слушать внезапные откровения с опозданием на десять лет.

– Извини, что рассказал обо всем сейчас. Просто мы с мамой тут вспомнили о прошлом… Как бы я ни старался, у меня до сих пор дыра в сердце.

– Такая, что ее не удалось заполнить даже внебрачными детьми?

Это прозвучало слишком грубо. Он понял это по тому, как отец отпрянул в сторону, словно обжегся, и по затянувшейся паузе.

– Бред, – сказал он наконец. – О тебе тоже распускают грязные сплетни. И что?

– А твои женщины, которых ты приводил домой? Их ты тоже назовешь сплетнями?

Дес встречал их всякий раз, когда мама уезжала по делам или чтобы проведать сестру в Лиме. Томные, кокетливые, с наигранными манерами, они свысока называли его «мальчик», хотя сами были немногим его старше, лет двадцати или около того. От случайных столкновений с ними становилось противно и гадко, от скандалов с отцом – еще хуже. Сбежать из дома было для Деса единственно верным решением.