Он сгреб в охапку ворох тканей и поволок к окну, выходящему во двор.
– Вон из моего дома! – выпалил Дарт и вытолкал разноцветное месиво в темный провал.
Этого было мало. Он метнулся на кухню и вскоре обзавелся необходимыми средствами для мести: керосиновым фонарем и спичками. Платья Доры вместе с памятью о ней должны сгореть.
Выйдя во двор, Дарт едва не столкнулся с пораженной Флори. Она видела безжалостную расправу над платьями и хотела узнать, в чем дело.
– Ты что творишь?
– Избавляюсь от мусора.
Он решительно двинулся к вороху нарядов, вокруг которых уже крутился любопытный Бо.
Флори поспешила следом, надеясь вразумить его:
– Ты так дом спалишь!
Он не хотел объяснять, что все предусмотрел, когда метался по кухне в поисках спичек, и продолжил сбивать платья в один ком, чтобы перенести его в дальний угол двора и развести костер там. После затяжных дождей почва раскисла, трава стала похожа на влажную губку, а стены тровантов укрепились и выросли – в таких условиях огонь не мог распространиться.
– Все под контролем! – заверил Дарт, прежде чем плеснуть керосин на груду платьев.
Чиркнули спички. Одна за отца, вторая за мать, а третья за него – за ту семью, которой они не стали. Огонь вспыхнул мгновенно.
Едкий дым поднимался ввысь, раскаленные камни трещали, а жадное пламя, поглощая ткань, разгоралось все сильнее. Каждый раз, касаясь тровантов, оно шипело и рассыпалось на искры. Дарт потерял счет времени, наблюдая, как сокровища Доры обращаются в пепел. Все это время Флори стояла рядом, онемевшая от удивления.
– Считаешь меня психом? – спросил он, не отрывая взгляда от костра.
– Просто поражаюсь, почему такой стойкий и сильный человек вдруг сорвался на платья…
Дарт не сдержал нервного смешка. Со стороны его поведение и впрямь выглядело странным, даже