Такое сравнение Дарту пришлось не по душе.

– Ты говоришь о целой семье. О людях.

– Все вымирает и перерождается, – без тени сочувствия ответил безлюдь. – Зато сейчас передо мной другой Холфильд. Верный и преданный, сильный духом, способный защитить свой дом и выживать без монеты в дырявом кармане. Я горжусь тобой, как не гордился никем другим, кто жил здесь и носил эту фамилию. И если уж не тебе зваться Холфильдом, то пропади пропадом я, их фамильный, гвоздь мне в стену, дом!

– Значит, ты согласен помочь?

– Обещаю, я повторю это каждому, кто посмеет считать тебя безродным зверьем в клетке. Ты мой законный хозяин. Холфильд. И уж если моим словам они не поверят, так пусть вскроют тебе вены и спросят у твоей крови.

– Старина, с кровью перебор, – остановил его Дарт.

Разговаривать с домом всегда было сложно. Он не знал меры: то отмалчивался и отказывался отвечать на вопросы, то пускался в долгие, утомляющие рассуждения. Безлюдям нравилось подчеркивать, что они разумны, их речь была одним из подтверждений этому. Не всякий человек мог изъясняться так, как безлюди. Иногда стремление показать свой интеллект доходило до абсурда, как сейчас. Доказывать свое родство с Холфильдами вскрытыми венами Дарт не собирался даже в том случае, если власти не станут слушать безлюдя или сочтут его показания пустыми словами.

– Можешь приводить кого угодно. Я скажу все как есть, – прогудел безлюдь. – И вот еще что. Это твое.

Треснула доска, а затем из темноты к Дарту выкатилось что-то мелкое и блестящее. Разглядев поближе, он узнал перстень с печатью Холфильдов, которую не раз встречал на документах с сургучным оттиском.

– Однажды безделушник стащил фамильный перстень у твоего отца да забыл, куда запрятал, – пояснил безлюдь. – Пришлось делать второй. Но этот остался. Будем считать, я хранил его для тебя.

Глава 32 Механический дом

Глава 32

Механический дом

Ризердайн

Сознание вернулось к Ризу вместе с ощущением, что кто-то сильно бьет его по щекам. Холодные пальцы, тяжелые перстни и хлесткие удары, от которых горели скулы, – вначале он подумал, что над ним издеваются, приняв за мешок, набитый соломой, а потом услышал сердитый шепот: «Да очнись ты!» Значит, его лупили по лицу с отчаянным желанием привести в чувство. В таком случае можно не притворяться мертвым и открыть глаза.

– Где мой брат? – выпалила Марта, нависнув над ним как лезвие гильотины. Острый взгляд и металлические нотки в голосе требовали немедленного ответа.

– А я где? – растерянно спросил Риз.

Враждебность Марты угасла, когда ей пришлось объяснять, что в Механический дом Риза притащили удильщики и бросили в подвал. Здесь, на промозглом полу, он и лежал, связанный по рукам и ногам. Медленно, как смутное воспоминание о ночном кошмаре, в его голове всплыли обрывки недавних событий: разговор с Лэрдом, внезапное появление Брадена, трое крепких типов с тяжелыми кулаками, удары в живот и по ребрам, а потом темнота. Круг воспоминаний замкнулся и возвратился к поще- чинам.