Он застонал, вдалеке послышался топот его подручных.

– Эй! – крикнул один из них. – А ну слазь с него!

Рамад вскочил и побежал в тот же переулок, из которого явился.

– Я тебя найду, ворье! – донеслось ему вслед. – Выпотрошу как ящерицу!

Рамад затаился в тенях, наблюдая, как они помогают Тарику сесть и оглядываются в поисках врагов, готовых напасть.

«Что ж, – подумал Рамад, – бодро мы начали».

После стольких месяцев бездействия приятно было заняться наконец чем-то стоящим.

Только вот это и вправду было лишь начало.

Глава 31

Глава 31

Заидэ не преувеличила: следующие несколько недель Чеда занималась языками даже больше, чем фехтованием. Во время тренировок Наставница перестала говорить на шараханском: один день полностью отводился кундунскому, следующий – мирейскому, потом маласанскому и так далее.

Чеда немного знала языки всех соседних стран и даже умела писать на Королевском шараханском – у мамы было несколько книжек, написанных на нем, и Чеда их все перечитала, – но говорила с трудом. Особенно по сравнению с Заидэ, тараторившей так, что ничего невозможно было понять!

И хотя Заидэ как будто рассказывала ей о вещах, которые Чеда и так знала и могла понять смысл, даже если слова были незнакомые, понемногу ей открывалась вся сложность и многогранность языка. Начиная с азов, она постепенно заполняла пробелы в знаниях, и вот уже все меньше оставалось фраз, значение которых ей приходилось угадывать, ее словарный запас все больше пополнялся новыми понятиями и словами.

Она начала слышать различия между языками. Мирейский казался ей спокойным и мелодичным, маласанский – резким, кундунский – гортанным. Каимирский ближе всех был к шараханскому и давался ей легче.

Начала она видеть и сходства: четыре языка проникали друг в друга, оставляя где-то корни слов, где-то грамматику, где-то произношение. К концу каждого дня Чеда просто тонула в новых знаниях и фразах…

Нет, не тонула, вдруг поняла она. Свободно плавала.

То было приятное чувство: в последний раз она ощущала такую любовь к языку, когда они с мамой вместе читали книги. В такие моменты они были близки как никогда. Пусть Айя часто бывала строга, но она любила слова, и, оглядываясь назад, Чеда думала, что, делясь историями, мама хоть на немного забывала о том, как тяжела жизнь, и просто отдавалась любимому делу вместе с дочкой.

– Что такое? – спросила Заидэ на маласанском, когда они закончили упражнения.

– Я думала о матери, – ответила Чеда на том же языке, но медленнее, подбирая слова.

– Ты вспомнила о четвертом стихе? Где его искать?