Ночь выдалась туманная, и, зная, что луна взойдет лишь через несколько часов, Чеда засела на крыше приземистого барака для слуг на территории мирейского посольства – по мирейским обычаям слуги не могли ночевать с господами под одной крышей.

Семиэтажная каменная башня посольства нависала над ней черепичными крышами. Бумажные фонари тускло светили в тумане, покачиваясь на крюках у входа, но ни одно окно не светилось.

Проверив, не ходит ли по стене одинокий охранник, которого она заметила раньше, Чеда вытащила из-за пазухи свиток и вытряхнула из него перо и чернильницу, подаренные Юваанем. Разложив все это на скате крыши, она достала из кармана маленький горшочек и сняла с него крышку. Внутри обнаружились мерцающие угли. Чеда раздула их, чтобы засветились ярче, и, сняв намотанный вокруг талии плед, накинула на плечи.

Положив на колено лист особой ювааневской бумаги, она обмакнула перо в чернила и написала:

«Мне нужно узнать, где скарабей. Расскажите все, что вам известно».

Она не видела толком, что пишет, и знала, что почерк у нее сейчас ужасный. Закрывшись одеялом, чтобы пламя не заметили, она сунула лист в угли. Стоило бумаге заняться, как Чеда бросила ее на крышу и высунулась из-под одеяла, выискивая среди окон башни нужное. Однако голубая вспышка успела ее ослепить.

«Пока ничего», – пришел ответ. Чеда снова прикрыла лист одеялом, чтобы не видно было вспышки, которая окончательно его уничтожит, и вновь уставилась в окна. Ничего не происходило. Возможно, окно Ювааня выходила на другую сторону, но она в этом сомневалась: мирейцы почитали Восток, дом восходящего солнца.

Чеда решила попытаться еще раз.

«Это больше не просьба. Я не собираюсь ждать».

В этот раз она выглянула из-под одеяла до того, как бумага загорелась. Вдох, выдох… И вот оно: вспышка на самом верхнем этаже. Она была уверена, что это покои Ювааня, но кто знает, он ли это писал. Не совпадение ли это.

«Вы действуете безрассудно. Я же просил вас подождать. До того дня больше никаких писем», – пришел ответ.

Чеда быстро рассовала письменные принадлежности по местам, вновь обернула одеяло вокруг талии и подобралась к краю крыши – между ним и башней натянуты были три шелковые веревки, во время святых дней и праздников вроде мирейского Нового года с них свисали обычно дюжины фонарей.

В последний раз проверив, не идет ли охранник, Чеда ступила на веревку, раскинув руки для равновесия. Она была не так грациозна, как Камеил, но смогла, отчаянно размахивая руками, добежать до четвертого этажа. Оттуда, взобравшись по декоративным каменным львам и драконам, как планировала, бесшумно выбралась на козырек крыши под окном Ювааня. За бумажной перегородкой теплился огонек свечи.