– Гавань…

– Гавань, – подтвердила Вердаэн. Чеда вдруг почувствовала движение асиримов под землей. Но почему именно сейчас, когда ее вызвали к Королю?

– Король Юсам знает, что меня вызвали?

Вердаэн отвлеклась от созерцания пейзажа.

– Зачем ему это знать?

– Я подчиняюсь ему.

– Ты здесь недавно, поэтому я поясню. Месуту не нужна причина, чтобы вызвать тебя, если только нет прямого запрета от Юсама. – Дорога обогнула янтарный в солнечном свете валун, открывая вид на первые корабельные мачты и высокие стены гавани. – Король Юсам запретил вызывать тебя?

– Прошу прощения, визирь, но мне нужно завтра отбыть в Ишмантеп по поручению Короля Юсама. Нужно готовиться…

Вердаэн снисходительно улыбнулась.

– Думаю, это не займет много времени.

Гавань распростерлась перед ними во всем своем величии: боевые корабли, галеры, клиперы и яхты замерли у причалов, как солдаты на посту. Над ними кучкой шакалов, разлегшихся на камнях, нависали несколько дворцов, и среди них – дворец Кирала.

К остановившейся арбе поспешили было двое служащих гавани, но Вердаэн от них только отмахнулась и повела Чеду по пирсу.

Чеда думала, что Месут ждет на корабле, но они прошли мимо всех сходен, и только дойдя до пирса, Чеда разглядела на песке у ворот фигуру мужчины, грациозно повторяющего приемы рукопашного боя. Даже не видя его лица, Чеда узнала Месута.

Вердаэн указала ей на лестницу, ведущую с пирса. Выглядела она так высокомерно, что еще пару лет назад Чеда попыталась бы стереть эту ухмылку с ее лица. Теперь ей было наплевать на эту визиршу. Что-то назревало, и она хотела узнать об этом прежде, чем Месут наскочит на нее. Отвернувшись от лестницы, она сделала сальто и приземлилась прямо на песок.

На Месуте сегодня были шаровары из простого некрашеного льна, как у мальчишки из пустыни. Выше пояса он был обнажен, если не считать фиолетового тюрбана, и скользил по песку босиком, без труда повторяя приемы древнейшего рукопашного стиля в Шарахае.

Стиль этот пришел не из пустыни, а с холмов Миреи, где затворники денно и нощно тренировались, совершенствуясь физически и духовно. Он был элегантен, и Месут владел им в совершенстве. Чеду поразило его мастерство, его идеальное телосложение. Обнаженная грудь и сильные руки блестели от пота – редкость для живущих в сухой жаре пустыни.

Выглядел он, как и Вердаэн, лет на сорок, в полном расцвете сил. Он был будто тот цветок из детской сказки, который вечно цвел, заключенный в волшебную бутылку. На запястье у него был все тот же золотой браслет с черным камнем. Как в тот день, много лет назад, когда они впервые заговорили.