– Ло-о-ожь… – прохрипел он. – Ло-о-ожь! В ее венах кровь Королей! Кровь Королей!

– Нет! – крикнула Чеда в ответ. – Я дочь Айянеш Аллад’авы! Мне лепестки давали! – Она сорвала с пояса сумку и потрясла перед его лицом. – Мы не слушаемся Королей!

Пусть она не понимала всего, что делает мама, но знала, что если Короли узнают про их непослушание – казнят. Только бы Сеид-Алаз понял и перестал ее обвинять!

Он и правда отпрянул в удивлении: выхватил сумку, глубоко вдохнул снова и снова, так что у него даже живот впал еще сильнее. Наконец он сглотнул и, кое-как поднявшись, медленно побрел обратно в пещеру.

Шатаясь, он опустился на колени возле неподвижного создания, бывшего когда-то женщиной, нежно взял ее за руку, будто жену, а потом обнял вдруг и зарыдал, застонал горестно. Казалось, и эта огромная пещера не может вместить его горя, вот-вот рухнет, даже звездное небо расколется на части!

Сеид-Алаз плакал долго, и Чеда плакала вместе с ним. Она боялась асира, но все равно жалела и его, и ту женщину. Когда же слезы наконец высохли, она медленно подошла к нему и потрогала за плечо, погладила по спине.

– Она была любима. И стала свободной, – сказала она.

Так мама сказала младшей сестре Демала на похоронах Хефхи, ее отца. Хефхи лежал в ялике, завернутый в белое, готовый к последнему путешествию в пустыню.

«Он был любим, – сказала мама, глядя, как ялик убегает все дальше. – И стал свободным».

Сеид-Алаз поднялся, хрустя суставами.

– Сво… бодным…

– Да.

– Я… стану свободным…

Чеда почувствовала в его голосе сильное, горячее желание.

– Конечно, однажды.

Он поцеловал мертвую женщину в лоб, потом взял Чеду за руку и молча вывел из пещеры. Чеда не понимала, откуда он знает, куда идти, но на перекрестках туннелей он всегда поворачивал очень уверенно.

Им долго пришлось идти, но в конце концов вокруг наступила чернильная тьма, а потом корни обхватили Чеду и подняли ее из песка навстречу рассвету. Она снова оказалась среди адишар, но на этот раз – одна. Сеид-Алаз не пошел за ней.

– Мама? – позвала она, обходя прогалину в поисках выхода. – Салия?

Вскоре она выбралась в пустыню и сразу же увидела маму, бегущую навстречу. Мама подбежала к ней и крепко-крепко обняла.

– Дитя мое… милое мое дитя… прости меня! Как я могла тебя сюда привести!