Сумейя разжала хватку и глянула на Чеду как палач, которому велели остановить свой меч на замахе.

– Прекрасно. Впрочем, вряд ли это пригодится, пташка. Скорее всего, Короли избавят тебя от твоей несчастной руки или даже от обеих и отправят доживать на улицы. Кровь Королей, подумать только. – Она презрительно потянула носом, будто обнюхивала гнилой финик. – Милость Бакхи и умелые руки Заидэ, вот что тебя спасло. Но даже если я ошибаюсь и Король почтил своим присутствием ваши грязные переулки, чтобы облагодетельствовать твою мать-шлюху, ты же не забудешь про своего милого Эмре, да?

Чеда с трудом поборола головокружение и кивнула.

– Я не забуду.

Сумейя, довольная собой, кивнула в ответ и ушла, растворилась в тенях, оставив Чеду наедине с невеселыми мыслями.

Глава 37

Глава 37

Двери лазарета распахнулись, несколько Дев, тихо и деловито переговариваясь, втащили трех раненых сестер: две хромали, но шли сами, опираясь на помощниц, третью, лежавшую без сознания, несли на носилках.

Когда Дев устроили на койках, явилась Заидэ. Быстрым шагом она вошла в лечебницу, не удосужившись поправить слетевший с головы капюшон, прикрыть длинные седые волосы и татуировки на шее. Чеда не слышала, о чем она спрашивала, до нее доносились лишь обрывки фраз: «нападение», «Масид Исхак'ава».

На Дев напали, когда они сопровождали что-то или кого-то в Таурият из южной гавани – вот и все, что удалось разобрать. Выходило странно: если Девы встречали кого-то в южной гавани, значит, корабль пришел ночью, но зачем капитану так рисковать? Почему не дождаться рассвета? Одна из Дев, заметив, что Чеда смотрит, сделала остальным знак молчать.

Заидэ склонилась над бессознательной Девой, потерявшей ногу ниже колена: затянула потуже ремень, повязанный как жгут, промыла рану и, как могла, сшила концы. Чеда подумала, что Дева, верней всего, умрет – столько вылилось крови.

Закончив, Заидэ уверенными движениями сменила повязки на животе раненой. Сумейи среди ее помощниц не было, но Чеда не могла не думать о ней.

Эмре… Чеда не сомневалась, что Сумейя исполнит свои угрозы. Почему, почему она не предупредила Эмре, чтобы не делал глупостей? Почему не рассказала ему больше? Ведь должна была… Ох, Эмре, какие же мы с тобой дураки! Теперь она ясно видела, какой трусихой была. Говорила себе, будто просто не хочет, чтобы Эмре ее отговаривал и останавливал, но на самом деле боялась, что если попрощается с ним как следует, больше они никогда не увидятся. В глубине души ей хотелось притвориться, что все еще будет как прежде, что они снова будут бегать однажды по улицам Шарахая, бедные, но свободные, и месть останется просто далекой фантазией. Но одна упорная мысль не давала покоя: почему Сумейя так хотела ее прогнать? Узнала, что Чеда ненавидит Дев? Говорят, они умеют читать в людских душах. Может, сидя у постели Чеды, Сумейя успела подглядеть в ее сны?