«Река несет меня», – напомнила себе Чеда и нехотя забралась обратно в окно.

– Ты вернулась, прекрасно, – раздался в полутьме знакомый голос. Заидэ сидела на соседней койке, чинно сложив руки на коленях. – Присаживайся. – Она кивнула на койку Чеды. – Я тебе кое-что покажу.

Чеда огляделась, ожидая увидеть Дев, готовых схватить ее, но в комнате не было никого, кроме Заидэ и раненых. Заидэ зажгла фонарь, поставила на столик у кровати Чеды и села, похлопав по одеялу. Чеда устроилась рядом. Заидэ без предисловий принялась разматывать ее повязку. Нижний слой, закрывающий ладонь, перепачкался кровью и чернилами.

Размотав, наконец, бинты, Заидэ остановилась. Она смотрела на руку Чеды так, словно хотела изучить ее подробнее, но боялась проявить неуважение, осквернить нечто священное. Она кивнула Чеде на татуировки, покрывавшие теперь большой палец и ладонь с обеих сторон. Чеда, увлеченная мыслями о побеге, совсем забыла о них.

Заидэ спасла ее жизнь, вложив в чернила какую-то магию. А может, сама история и была магией. Чеда думала, что татуировки рассказывали о нищей воровке из шарахайских трущоб – хорошее сочетание с ублюдской меткой на спине, – но все оказалось иначе. Она смотрела на свою руку, медленно вчитываясь в древние слова, всматриваясь в рисунки, оставленные Заидэ, и боролась с непрошенными слезами.

Чернила цвета индиго спускались чуть ниже запястья и не задевали пальцы. На тыльной стороне ладони говорилось о ее жизни в Шарахае: дитя пустыни. Женщина, уколовшая себя шипом адишары и выжившая. Женщина, поднявшаяся из праха шарахайских улиц. На самой ладони – история бойца, владеющего мечом и щитом, пылающего сердца, выстоявшего против всех невзгод.

На большом пальце – история мести. Рассказ об охотнице, всегда настигающей своих обидчиков. И на самом кончике – вязь древнего пустынного языка, украшенная листьями, шипами и лозами, обвивающими палец. Адишара.

«Потерянное обретено вновь, – гласили слова, вплетенные в лозы. – Бич неверных».

– Как твое имя, дитя?

– Чеда.

Заидэ поджала губы, глубокие морщины залегли вокруг ее рта.

– Я спросила твое имя.

– Чедамин Айянеш ала.

– Скажи мне, Чедамин, дочь Айи, в чем я ошиблась?

Чеда покачала головой.

– Вы не ошиблись. Но как вы обо всем узнали?

Заидэ взяла руки Чеды в свои, погладила большим пальцем мозоли, линии на ладони.

– Читать чужую судьбу не так сложно, как кажется. – Она коснулась ранки, и боль вновь пронзила руку Чеды. – Яд никогда не выйдет. Ты будешь сражаться с ним до конца жизни. Порой он будет исчезать, как луны на рассвете, и ты забудешь о нем, но когда возвратится… – Заидэ притронулась к линиям вокруг ранки. – Это тебе не поможет. – Она коснулась сердца Чеды. – Ты будешь сражаться с ним здесь. Поняла?