– Мерзкое животное, – пробормотала она. Чеда никогда не любила лошадей, и они отвечали ей взаимностью. Лучше б взяла зилиж, чем ехать на своевольном звере, постоянно норовящем сбросить!

Они наконец отправились к цветущим садам – «садам смерти», как их порой называли Девы, ведь асиримы, ставшие чудовищами по воле богов, сеют гибель в Шарахае. В легендах говорилось, что тела их врагов выложены вокруг города кольцом, и на их костях выросли искореженные деревья.

У ворот Таурията Чеде позволили выбрать путь, и она выбрала тот, что вел к роще, у которой когда-то исчез в песках Кулашан.

Ехали молча, слышались лишь топот копыт и позвякивание сбруи. После трех лиг пути Чеда почувствовала, что они уже близко. И правда, взойдя на очередную дюну, она увидела сияние цветов и силуэты скрюченных деревьев на рыжем песке. Со следующей дюны Чеда услышала жужжание жесткокрылов, и зубы у нее заныли.

Внизу, в роще, голубовато-белые цветы раскрывались навстречу прохладному ночному ветерку, сияя в лунном свете, будто бесчисленные чада Рии и Тулатан. Вокруг них змеились шипастые лозы адишар, медленно скручивались на ветру.

– Приехали, – сказала Заидэ, спешиваясь, остальные последовали ее примеру. Вышколенные лошади остались ждать у границы песков, Девы же вышли на каменистое плато и, взявшись за руки, встали в круг: слева от Чеды – Мелис, справа – высокая Джализ, потом Сумейя, Камеил и Заидэ. – По нашему обычаю, – начала Заидэ, – послушница сперва укалывается о шип, а затем выбирает свой цветок. Однако ты уже прошла испытание ядом, так что осталась вторая часть ритуала. – Она помедлила, проследив полет жесткокрыла, прострекотавшего мимо. – Ты готова к бдению Священной ночи?

– Готова.

– Тогда ступай. Выбирай не торопясь.

Чеда взглянула на цветы, вздымавшиеся и опадавшие вместе с лозами, будто тысячи светящихся лодочек на темных волнах. Их движения завораживали, но выбрать из них было трудно: цветы отвернулись от нее, подняли головки к лунам. Наконец Чеда заметила самый большой цветок, встопорщивший десяток лепестков, – он будто кричал богам, что ему ничто не страшно.

«Ты», – решила Чеда.

Цветок рос высоко, достать его с земли было невозможно, а еще раз сражаться с шипами совсем не хотелось. Так что Чеда вытащила саблю из ножен и ловко срезала его. Цветок бесшумно спланировал вниз и упал бы на песок, но Чеда поймала его лезвием шамшира, осторожно взяла в ладонь.

Этот запах! Он был так силен, что живо напомнил ей о маме: о том, как она в последний раз положила лепесток ей под язык.

Хорошее воспоминание. В эту ночь особенно хотелось, чтобы мама была рядом.