Асир взглянул ей в лицо, его глаза расширились от ужаса и скорби.

– Ты же знаешь эти слова, верно? – спросила Чеда. «Жди – родная рука упокоит, любя. Над тобою богиня поплачет, скорбя. Не в тенях ли последний приют для тебя?»

И вдруг он произнес слово, которое она смогла понять. Произнес хрипло, сипло, будто молчал веками. Это даже не похоже было на слово, но она услышала.

– Р-р… родна-а-ая…

– Вы хотите освободиться? Об этом стих?

– Освобо…

– От кого? От Королей Шарахая?

Асиримы взвыли, задрав головы, громко жалуясь равнодушным небесам на свою боль. Чеда чувствовала их зов всей кожей, костями, сердцем.

– Расскажите мне! Расскажите, что они сделали?

Но они только взвыли громче, дольше. Молчал лишь тот, что держал ее руку. Он провел черным ногтем по узорам ее татуировок снова и снова, встал на колени, принялся чертить знаки на песке. Постепенно рисунок начал проявляться, будто возникая из тьмы ее памяти. Боги всемогущие…

Асир рисовал знак, известный ей с детства. Тот самый, который вырезан был у мамы на лбу. Но откуда они узнали?!

Асир остановился, размял руку, словно рисование причиняло ему боль, но все же закончил и, отпустив Чеду, кивнул на знак. Остальные закивали тоже.

Стон скорби вырвался откуда-то из глубин ее сердца. Снова этот знак… Ей было так больно, но асиримы кивали на рисунок с таким благоговением!

По их рядам снова пронесся шепот, они начали расступаться, пропуская асира в короне.

– Сеид-Алаз… – прошептала Чеда случайно оброненное Салией имя.

Он хромал в лунном свете, будто раненый, но несломленный воин, отказавшийся подчиняться Королям, а может, и богам. Однако это стоило ему больших усилий: Чеда видела, как дрожат его плечи, как он старается держать голову высоко поднятой.

Когда он приблизился, остальные асиримы расступились, давая ему место. Он протянул руку, и Чеда поняла, что он тоже хочет посмотреть на татуировку. Она протянула руку в ответ, но асир вздохнул несколько раз, готовясь сказать что-то.

– Назови… свое имя… – прохрипел он наконец голосом древним, как пустыня.

– Я Чедамин Айянеш ала.

Он с неожиданной силой ухватился за рукоять ее шамшира и поднял его к небу под вой асиримов.