Склонившись, он кончиком шамшира начертил рядом новый знак, обозначавший шейха. Рядом – двенадцать точек.

– Двенадцать шейхов, – сказала Чеда. – У двенадцати племен.

Король покачал головой и начертил старинный знак, обозначавший Шарахай.

– Двенадцать Королей.

Он прижал палец к ее губам и снова покачал головой, указывая на луны-близнецы. Они услышат. Боги услышат и предупредят Королей. Это тайна.

Он поставил рядом с Королями тринадцатую метку, прижал ладонь к груди и прочертил от метки линию к маминому знаку.

Было тринадцать племен. И эти несчастные – все, что осталось от тринадцатого племени. Потерянного племени.

Чеда поняла вдруг, откуда взялось название «сады смерти». Двенадцать королей обрекли потерянное племя на гибель. Чеда не знала, как и почему, но это поняла ясно. А еще поняла, что мама была одной из них.

«И я тоже. Я дочь своей матери, а это мой народ. Короли вырезали этот знак у мамы на лбу как предупреждение остальным из потерянного племени».

Она взглянула на свою татуировку, на скрытые символы, которые обводил асир. Теперь Чеда видела их ясно. Как вышло, что раньше она ничего не замечала? Она встала на колени, ласково провела пальцами по чертам сделанного асиром рисунка. Он напомнил ей о маме, и слезы хлынули из глаз. Но вместе со слезами пришло и облегчение.

Слишком долго вся эта боль похоронена была внутри: мамина смерть, месть, желание положить конец жестокости Королей. Возможность поделиться хотя бы частичкой этого, хотя бы вот так странно, давала облегчение. Чеда больше не одна. Как долго она сражалась вслепую, шла не разбирая дороги… Но теперь у нее есть союзники. Свои. Родная кровь.

Король асиримов указал ей иной путь. Заидэ помогла ей, скрыла знак асиримов в узоре татуировки. Значит, она была их союзницей? Но почему? Чего она хотела добиться?

Теперь Чеда была точно уверена, что это Заидэ – человек Дардзады в Обители Дев. Нужно поговорить с ней об этом… если удастся дожить до рассвета. В сиянии лун-близнецов она увидела этих несчастных, искаженных существ по-новому. Они перестали казаться безликой толпой чудовищ. Они едины были с ней, а она – с ними.

– Что случилось в ту ночь? – спросила Чеда, сглотнув ком в горле. – В ночь Бет Иман?

Король взглянул ей в глаза с такой болью, словно события далекой старины вновь ожили в его памяти. Он попытался что-то сказать и не смог: на глазах выступили слезы, конвульсивно дернулось горло. И опять он попробовал заговорить, но не вышло. Он замотал головой, словно вытряхивая из нее воспоминания. Попытался снова… но, видно, некая сила заставила его молчать: может, Короли, может, сами боги.