Тринадцать.

Асиримы выпрямились, их шаг обрел твердость, звериную упругость, будто они стряхнули сон и вспомнили свою истинную натуру. Или свой голод.

Некоторые из них поплелись в сторону Шарахая, возможно, призванные Шукру, но многие остались, окружили Чеду Сперва она почувствовала знакомый детский страх перед ними, похожий на страх темноты, страх неизвестного и непознанного. Но разглядывая их, неуклюже выбравшихся из песка, будто жуки, она ощутила скорее жалость, чем страх. Жалость и любопытство, жившие в ней, на самом деле, уже давно.

Зубы стучали, будто от холода. Но холода не было, Чеде казалось, что она пышет жаром, как печка.

– Подойдите, – позвала она. – Я хочу рассмотреть вас.

Если легенды о Королях правдивы, все эти мужчины, женщины и дети пожертвовали собой в ночь Бет Иман, но между строк в историях и свитках Дауда сквозила тайна предательства: эти люди были выбраны, потому что оказались слабейшими во всех двенадцати племенах.

Все больше асиримов собирались вокруг, окружили ее плотной толпой. Если они захотят вдруг убить Чеду, разорвать на части, пожрать ее плоть, она ничего не сможет сделать. Они оказались так близко, что она могла рассмотреть морщинки на их почерневшей коже, пятна на желтых зубах.

Тела их выглядели изможденными, сухожилия ходили под кожей, как корабельные снасти в бурю; они вжимали головы в плечи, будто боясь, что Чеда их ударит, но все равно вытягивали руки, ощупывали ее плечи, ее лицо сквозь покрывало, ее голову, тюрбан.

– Кто вы? – спросила она.

Один асир, бывший при жизни высоким мужчиной, но теперь скрюченный, с переломанной шеей, взял ее правую руку, склонился, рассматривая ладонь. Коснулся слов и узоров, вытатуированных на ее большом пальце. Шрам отозвался болью, но чары лепестков были так сильны, что Чеда ее почти не почувствовала. И вдруг асир принялся шептать, тихо, едва слышно.

Остальные асиримы подхватили его слова, и скоро ночь заполнилась тихим, завораживающим перешептыванием, потрескиванием веток, гудом жесткокрылов. Все было как во сне, на мгновение Чеде показалось, что она слышит колокольчики Салии…

Но нет, это лепестки уносили ее. Нужно было это прекратить.

– Поговорите со мной! – взмолилась она, надеясь, что хоть кто-нибудь ответит. – Я вас не понимаю!

Никто не ответил, лишь ближайшие к ней асиримы съежились от звука ее голоса. Асир, державший ее руку, надавил на шрам, и боль озарила все, как молния, развеяв морок лепестков.

– Я встречала вашего короля… – сказала Чеда, тяжело дыша. Асир надавил на шрам сильнее. Пусть. Это была приятная боль, она удерживала ее в сознании. – Он говорил со мной. «Смертоносное древо – вот дом для тебя».