– Обдумала. Но не сейчас, Амир, я не стану тебя обманывать. Халмора погрязла во множестве проблем, и нам приходится разбираться с ними. Жрецы – они до сих пор верят, что Уста существуют.

В памяти Амира всплыли слова Мюниварея: «Писания существуют, чтобы наладить духовную связь между людьми и Устами. Они легитимизируют общественные структуры на занимаемом ими месте, обожествляют трансцендентальность. В противном случае будет невозможно объединить религию с… с соответствующим богом». В глазах жрецов Халморы разрушение Врат стало знаком, что Уста гневаются на своих согрешивших поклонников и требуется искупление. Это всего лишь проверка крепости их веры. Смерть Уст как таковых недопустима, немыслима.

Немыслима, в точности как казалось некогда немыслимым падение Врат.

– Восточники… – начал Амир. – Они ушли?

– Некоторые ушли, – подтвердила Харини. – Не на запад, и ты скоро увидишь почему. Ушли на север, к реке, откуда недели две пути до моря. При помощи Орбалуна и Секарана нам удалось построить примитивную дорогу. Но многие восточники остались. Они не знают другого дома, кроме Халморы, и отказываются уходить. Носители из их числа так и ходят через Врата, растрачивая специи, в надежде, что однажды утром Врата заработают как обычно. И жрецы поощряют такое поведение. На деле я не удивлюсь, если они платят носителям, чтобы те не уходили. Без носителей надежды на Врата теряют смысл. Ладно, Амир, не переживай – мне сейчас не хочется делиться с тобой своей головной болью. Но я приеду в Техану, обещаю. Скоро.

Амир провел пальцем по ее щеке:

– Мне так хочется, чтобы ты познакомилась с аммой. Ну и с Кабиром и Велли, разумеется.

А что потом?

Амиру не хотелось отягощать возлюбленную, задавая этот вопрос. Для него не существовало будущего, в котором нет Харини, но он отдавал себе отчет, через какие придется пройти трудности, чтобы оформить их союз. Харини не считала Халмору обреченной на гибель, и, пока надежда на спасение теплится в ней, она не откажется от попыток.

Он может перебраться сюда.

То была мысль, к которой молодой человек все более настойчиво склонялся. Как только затеянная Орбалуном картографическая миссия будет окончена, Амир может переехать в Халмору или в одно из поселений близ ее границ. Ему больше не под силу уже довольствоваться тем, чтобы просто навещать Харини. Он хотел жить с ней, просыпаться рядом каждое утро. У него есть ответственность перед семьей, это верно, но амма уже влилась в крестьянскую общину Теханы. Кабир, неофициально, приступил вместе с художниками и библиотекарями из Талашшука к созданию художественной коллекции Внешних земель, которой предстояло размещаться в музеях по всем девяти королевствам. Парень еще не достиг возраста, чтобы зарабатывать деньги, но рвался делать эскизы и рисовать, и не Амиру было сдерживать его стремления. Так или иначе, амма и Кабир обрели новую жизнь, вдали от презрения высокожителей, обрели дело, способное обеспечить им процветание во Внешних землях. Ему, Амиру, ничто не мешает переехать.