Глава 114

ТИСААНА

Монеты падали на мраморный пол, звеня колокольчиками. Их было так много насыпано на столе из красного дерева, что они словно стекали с краев, как оползень по склону горы.

Тысяча золотых монет.

Я танцевала, убиралась, пела, заигрывала, открывала свое тело незнакомцам. Такую большую часть себя я отдала в обмен на эти маленькие кругляши из металла. И в свою очередь, эти маленькие кругляши могли купить мне свободу.

Мне хотелось, чтобы он гордился мной за то, что я выполнила его требование. Но вместо этого Эсмарис смотрел на меня так, словно я предала его.

Тебе знакома эта история, правда, милая бабочка?

Я знала, как прозвучит голос Эсмариса, когда он выплюнет:

– Мне не нужны твои деньги.

Я знала, каким твердым и холодным будет полированное дерево под моими коленями, когда я с силой рухну на пол. И все же плеть опустилась на спину резче, глубже – больнее, чем я помнила. Он не перестанет, пока не разорвет меня в клочья.

«Смотри на меня», – потребовала я.

Но на этот раз, когда я обернулась, Эсмарис не остановился. Он улыбнулся, отчего капельки моей крови размазались в морщинках.

– Что, если я и так смотрел? – спросил он. – Что, если ты всегда была именно такой, какой я тебя видел? Шлюхой, убийцей, рабыней?

Я покачала головой. Но здесь, взаперти в призрачной реальности, его слова казались неоспоримой правдой. Здесь не было двери. Не было Серела, который мог спасти меня. Мои руки не наполняла магия.

– Я убила тебя?

Мой голос дрогнул, и фраза прозвучала вопросом.

– Неужели я тебя так ничему и не научил? Плоть имеет так мало общего с жизнью. Я оставил после себя наследие.

Он погладил мою обнаженную спину, растягивая кожу вокруг свежих ран.

– Я пометил тебя, – прошептал он мне на ухо нежно, как возлюбленный. – Я пометил твое тело и твою душу. Думаешь, я не знаю, как часто ты думаешь обо мне? Думаешь, я не чувствую, как ты боишься, что я повлиял на тебя больше, чем родная мать?

Порезы нестерпимо болели, но его слова ранили сильнее, потому что он говорил правду. Я знала каждую черточку на лице Эсмариса, но совсем не помнила разреза глаз матери.