Я не дал ему времени ответить. Мы с Тисааной двинулись через зал, и ее рука словно невзначай легла мне на локоть.

– Ты собирался наговорить ему гадостей, – упрекнула она.

– Ты же не слышала.

– И так ясно.

– Он их заслужил.

– Не сомневаюсь.

Она улыбнулась мне – настоящей улыбкой, а не искусным подобием, какое досталось Квинлану. Я задумался, сознает ли она, насколько сияние этой улыбки затмевает ее игру. При такой наружности, как сегодня, да с этой улыбкой она могла бы покорять миры.

Когда наше отражение мелькнуло в одном из высоких зеркал на дальней стене, я заметил, что мы идеально сочетаемся. На мне был двубортный военный мундир, темно-фиолетовый с красной и золотой отделкой и отворотами. А ее наряд словно отражал мой в более ярких, женственных тонах.

Надо же, обо всем-то она подумала.

Она поймала в зеркале мой взгляд:

– Что ты так смотришь? Нравится мое платье?

– Не знаю. Уж очень благопристойное. – Я скользнул взглядом по знатной гостье, не потрудившейся прикрыть складки на шее. – Удивляюсь, что ты не выбрала что-нибудь более завлекательное.

– Ты же знаешь, какая я застенчивая.

Она похлопала ресницами, а я закатил глаза.

По правде сказать, она привлекала множество взглядов – одни смотрели украдкой, другие открыто. Тисаана купалась в общем внимании, а вот у меня от этих взглядов зубы скрипели.

На балу Орденов было иначе. В ту ночь она оделась так, чтобы выставить напоказ свои шрамы, показать Орденам, как скотски с ней обошлись. А сейчас? Ее платье напоминало о силе, подыгрывало шепоткам, которые преследовали ее – нас – после сражений. И да, в этих взглядах я видел восхищение. Но видел и страх, и мелочное осуждение.

Что ни говори, здесь собралось высшее общество. В Орденах даже самые заносчивые волей-неволей восхищались искусством, кому бы оно ни принадлежало, а высшее общество побаивалось непохожих и особенно тех, кого почитало ниже себя. А больше всего они ненавидели тех, кто «забыл свое место».

«Я слышал, она была рабыней, – шептались они. – Да еще и шлюхой? Вообразите! Юная шлюха служит королю нищих. Как это забавно! Как они подходят друг другу…»

Заслышав в толпе такой шепоток – достаточно громкий, чтобы не пропустить мимо ушей, я невольно остановился и послал сплетникам такой взгляд, что у самого пальцы чуть не полыхнули огнем.

– Прошу прощения, – сказал я им. – Мы не расслышали. Не откажите повторить?