Ну же, Тисаана. Вернись.
– Твоя история окончена, – произнес я.
На ее лице возникла мучительная усмешка.
– Легко сказать!
– Твоя история окончена, – повторил я.
Алые бабочки все еще липли к ее коже, сбивались в стаи и поднимались к потолку. Но они практически потеряли форму, от них остались лишь хлопающие крылья.
– Тисаана, вернись. Ты все еще там.
Долгое мгновение она смотрела на меня, и в моей груди начала подниматься надежда.
А затем ее усмешка стала еще шире.
–
Проклятье.
Я отбил этот выпад и два последующих. Каждый раз, когда ее меч сталкивался с моим посохом, по жидкому огню, плывущему в завитках, расползалась чернота. Ее магия пересиливала мою, захватывая протоки, встроенные в мое оружие. Начали гореть ладони, сжимавшие посох. Бабочка толкнулась в предплечье, и я содрогнулся от боли.
Одним яростным движением я отбил клинок и отбросил Тисаану к стене. Она ударилась спиной и споткнулась, не сразу сумев поймать равновесие. Судя по тому, что ноги плоховато ее слушались, Решайе еще не сумел полностью захватить контроль над телом.
Эту возможность я не упустил. Отработанные годами навыки не подвели, руки сами раскрутили посох. Для любого другого противника этот удар стал бы последним.
Но передо мной стоял не противник, передо мной стояла Тисаана.
Мне оставалось только молиться, чтобы ошеломление от удара продлилось достаточно долго и она смогла ухватиться за шанс вернуть себе контроль.
Но к моему удивлению, она лишь на мгновение опустила голову, а потом ее глаза впились в меня, и она сделала выпад.
Я блокировал его и поморщился от жара, обжигающего ладони.
Где Саммерин? Я уже ничего не видел за завесой чертовых бабочек. Я не мог рисковать, теряя ее из вида дольше, чем на долю секунды, но, когда мне удавалось отвести глаза, я поглядывал через ее плечо, выискивая в алом месиве друга.