Я опустился рядом с ней на колени. Деревянные половицы все еще пропитывала гниль, размягчая их под нашими ногами. Я ничего не замечал. Перед глазами стоял тот миг, когда ее испуганный взгляд нашел мой и больше не отпускал.
«Прости, – хотел сказать я. – Прости меня».
Она дышала прерывисто, ее ресницы трепетали. Она боролась до конца.
Послышался громкий треск.
Если бы я мог отвести взгляд от лица Тисааны, то увидел бы, что деревянные балки здания, пораженные разложением, начали проседать.
– Все рушится.
Я услышал шаги Нуры, и она присела рядом со мной:
– Надо уходить.
Я поднял Тисаану на руки, встал и, ни на кого не глядя, понес ее наружу. Саммерин выпустил ее из мысленной хватки, и она обмякла.
Глава 60
Глава 60
Тисаана
Назвать все это «мои сны» – примерно как назвать тайфун грибным дождиком.
Я часами бродила по самым страшным из своих воспоминаний, перемешанным в одну кучу, отчего они подстерегали и душили меня одновременно. Мне казалось, что все происходит на самом деле, только в худшей реальности: когда мать прощалась со мной, ее плоть иссыхала и глазные яблоки выпадали из глазниц; когда Эсмарис заносил хлыст, его кожа взрывалась тенями и пламенем. И сколько бы я ни царапалась и ни боролась, я не могла выбраться. Кошмары каждый раз утаскивали меня обратно.
Очнулась я уже на закате. Я лежала в палатке, в импровизированной постели. Я знала, что Макс сидит рядом, еще до того, как пришла в себя. Судя по всему, лагерь разбили на скорую руку. Зерит, Нура и Макс вкратце рассказали мне, что произошло. Я слушала их, потеряв дар речи.
– Ты выступила великолепно, – с улыбкой завершил рассказ Зерит.
Я не чувствовала никакого великолепия. Меня выпихнули из собственного сознания.
Я бросила на Зерита быстрый взгляд, но не ответила. Вместо этого я повернулась к Максу и встала, не обращая внимания на то, как земля дрожит и проскальзывает под ногами.
– Покажи мне.
Он повиновался. Вместе мы поднялись на вершину холма, где стоял низеринский дворец. Раньше стоял. Теперь он был разрушен. Половина здания как-то держалась, а от другой остались груды камней и дерева. Из земли, покосившись, торчала последняя колонна. На некоторых камнях проступили красные пятна, яркие и пугающие даже при свете луны.