– Думаю, им это полезно.

Он с прищуром осмотрел цветы, лазурно-голубые с белыми прожилками на лепестках.

– Интересно, приживутся они у меня в саду?

– Здесь совсем другой климат.

– Нет ничего такого, чего нельзя было бы исправить хорошим заклинанием.

Мой взгляд скользил вниз по холму, к далеким палаткам и спящим у тлеющих костров людям. Сто пятьдесят человек остались без крыши над головой. Некоторые захотели вернуться в родные города или в то, что от них осталось. Но большинство предпочли отправиться на Ару под официальную защиту Орденов. На Аре они смогут стать свободными, но им придется жить в стране, которая так сильно отличается от их родины и где у них нет никакого имущества, друзей, денег и знания языка.

Если бы можно было помочь им укорениться на новой родине так же просто, как и цветам.

– Куда бы они ни попали, там им будет лучше, чем если бы мы оставили их здесь, – сказал Макс, прочитав мои мысли.

Я подумала о том закрытом саваном теле и причитаниях матери. Не всем.

– Последнее, что я помню, – тихо сказала я, – это моя рука на двери и твое лицо. Больше ничего. Только… какие-то обрывочные картинки.

Брызги крови, разложение, красные бабочки. Проблески нашего с Максом боя. Мой взгляд прошелся снизу вверх по боку Макса, воскрешая едва уловимое воспоминание о том, как мой меч полоснул его по ребрам.

– Я знаю, что ты ранен, хотя ты и не сказал мне.

– Ничего страшного. – Он отвел взгляд.

– А что будет в следующий раз? А если бы мы не успели увести рабов? Что, если…

Я закрыла глаза, и в момент темноты под веками мне вспомнился неистовый, всепоглощающий голод Решайе.

– Он словно опьянел. Впитывал каждую смерть, и…

– Он питается смертью, – закончил Макс.

– Он не собирался останавливаться. – У меня судорогой сжало горло. – И я не могла вернуть контроль. Я настолько потеряла власть над собой, что даже почти ничего не помню. Что, если это повторится?

– Мы не допустим повторения.

И мне оставалось только полагаться на его слова?