«Но я боюсь этого».

Атриус уже все понял.

– Я тоже, – пробормотал он, согревая мои губы.

Не знаю, кто начал поцелуй, однако он был долгим, неистовым и предельно честным, наполненным всеми непроизнесенными словами.

Мы обняли друг дуга. Наши тела переплелись, и в этом общем пространстве исчезла вся ложь.

Я целовала его, плакала и целовала снова. Я была настолько счастлива, что для страха не оставалось места.

49

49

Я долго стояла в комнате собраний, прежде чем туда привели сестер.

Я впервые вошла сюда без наглазной повязки, напоминая себе, что я совсем не та, какой была, когда в последний раз сидела за столом. Конечно, в сумрачном помещении я ничего не увидела, даже теней. Но приятно было просто стоять с открытыми глазами и чувствовать, как на них слегка давит воздух. Одно это давало мне ясность.

Однако встреча с арахессами меня пугала.

Атриус еще неделю назад предложил мне встретиться с ними, но эта мысль не оставляла меня с того самого дня, когда у королевства Глеи началась новая жизнь. Гибель Зрящей матери обезглавила и Арахессию. Две старшие советницы – единственные, кто знал ее тайну, были убиты по собственной глупости, когда после ухода богинь вновь попытались пленить Атриуса. Но основная часть сестер оставалась в Соляной крепости. Солдаты Атриуса держали их под неусыпным наблюдением. Те сестры, что во время этих судьбоносных событий находились на задании, назад не вернулись и не подавали никаких вестей о себе. С пленницами обращались хорошо, но, как я уже сказала, глаз с них не спускали. Мы с Атриусом в это время занимались множеством неотложных дел, которые неизбежно возникают, когда в королевстве меняется власть.

Но я знала, что мне придется вернуться в Соляную крепость и лучше это сделать как можно раньше.

Всякий раз, сидя за этим столом, я чувствовала себя предельно обнаженной. Я остро ощущала связь с другими сестрами и замирала от стыда при мысли, что такая открытость ненароком может показать им не самые лучшие мои стороны. Я любила сестер; по крайней мере, думала, что люблю. Сейчас я с сожалением вспоминала ту Силину, для которой любовь означала сокрытие очень многих черт и особенностей своей личности.

Что-то от прежней Силины оставалось во мне и сейчас. Меня бросало в холодный пот при мысли, что я вновь окажусь за знакомым столом и другие увидят во мне… Казалось бы, чего теперь бояться? А нелепый, безотчетный страх все-таки оставался.

Минувшей ночью я ворочалась с боку на бок. Атриус сразу почувствовал мое беспокойство.

Он крепко прижал меня к себе, уткнулся в мои волосы и пробурчал: