– Старый подпасок! – Мстиша вздрогнула. Яблочко от яблони… – Он все-таки рассказал тебе! Предатель! Все они предатели! – Незвана яростно скомкала ширинку и закрыла глаза. Отдышавшись, ведьма снова посмотрела на Мстиславу: – Ну что ж, ничего иного я и не ждала. – Ее голос все еще подрагивал, но она уже вернула власть над собой. – Не правда ли, Векша похорошела? Говорят же люди, что в тягости жены добрые лишь краше становятся. – Незвана сладко улыбнулась, и от этой улыбки у Мстиславы по загривку пробежал мороз. – Но не только кушать надобно за двоих нашей красе-боярыне, но и остерегаться вдвойне следует. Прикосов да озыков и всякого дурного слова.

– Только попробуй, – угрожающе прошептала Мстиша, но Незванина улыбка лишь сделалась шире:

– Что-то нынче душа наша рано почивать захотела. Больно стомчива стала. Ужель ночью всласть не выспалась?

Ведьма замолчала и с выжидающей улыбкой посмотрела на Мстиславу.

– Что ты с ней сделала?

Ради того чтобы выжить, Мстише приходилось держать в узде свой нрав, но нынче внутри поднималась волна ярости, грозившая начисто смести стены темницы, куда она так старательно запирала свою сущность.

– Ничего страшного, всего лишь сонное зелье, – пожала плечами Незвана. Казалось, чем сильнее выходила из себя Мстиша, тем крепче становилась уверенность ведьмы, точно она питалась ею, как пиявица кровью. – Сон только пойдет ей на пользу. Правда, я слышала, будто водятся у иных ворожеек и другие снадобья. Те, за которыми в ночи скребутся в избушку к колдунам бесстыжие девки, готовые отдать последнее, чтобы прикрыть свой срам, – с отвращением добавила Незвана.

– Ты не посмеешь!

Но Незвана лишь насмешливо приподняла брови.

– Ведьма! – бессильно прошипела Мстислава.

– Ведьма здесь только одна, – усмехнулась Незвана, – и если боярыня выкинет плод или, не приведи Великая, умрет, будь уверена, я позабочусь, чтобы злодейку предали справедливому суду.

Мстислава едва удерживалась от того, чтобы не кинуться на мерзавку и не выцарапать ей глаза, но Незвана предостерегающе проговорила:

– Все в твоих руках. Откажись от Ратши и уходи. Навсегда уходи из Зазимья, и тогда я обещаю, что не причиню вреда твоей подружке.

Нет! Нет, нет, нет! Только не теперь, когда цель так близка! Когда Мстиша чувствовала, что Ратмир вот-вот узнает ее, вот-вот догадается! Хотелось кричать в голос, бить и крушить все вокруг, хотелось исполосовать самодовольное – ее собственное – лицо. Но Мстиша ничего не могла поделать. Она снова оказалась в ловушке, из которой существовал единственный выход. Обвинения в колдовстве были ничем по сравнению с несчастьем, которое могло случиться с Векшей. Пусть даже Мстиславе удастся снять колдовские чары и снова стать собой, все померкнет, если Векша пострадает по ее вине.