Кстати, а что именно она хотела сделать?

Помочь Гидеону означало открыто пойти против Крессиды, а Руна знала, что, даже будучи ценным союзником для королевы-ведьмы, незаменимой она не была. Нельзя было просто так войти и потребовать, чтобы Крессида остановилась. Та попросту рассмеется ей в лицо или, хуже того, сделает Гидеону еще больнее.

Кроме того, даже если Руне удастся спасти Гидеона, он ведь снова попытается убить ее, и в этот раз, скорее всего, успешно.

А если я ничего не сделаю?

Вопли Гидеона стихли, но казалось, что стало только хуже. По крайней мере, пока он кричал, Руна точно знала, что Гидеон жив.

Он только что пытался убить тебя! Он не заслуживает ни твоей жалости, ни твоей помощи.

И все же что-то не давало Руне покоя. Было какое-то странное ощущение, от которого никак не избавиться.

Гидеон был хозяином положения. Он мог выстрелить еще до того, как она увидела его в зеркале. Вероятно, он мог застрелить ее еще до того, как она вошла в уборную.

Так почему же колебался?

Не стоило об этом думать. Ее это вообще не должно было волновать, ни капельки.

– Руна!

Оглянувшись, она увидела бегущего ей навстречу Сорена. Плащ он где-то оставил, полы пиджака развевались. С ним было четверо солдат.

– Мне сказали, на тебя напали.

Надо было отпустить ручку двери. Обязанностью Руны было позаботиться о принце, а не о Гидеоне.

– Я отведу тебя к себе в комнаты. – Сорен схватил ее за руку и с силой притянул к себе. Внимательно окинул Руну взглядом, проверяя, не ранена ли девушка. Выражение лица у него при этом было каменным. – Вряд ли этот изверг действовал в одиночку. Наверняка по коридорам шныряют и другие убийцы.