Эйприл молча пялился на меня, округлив глаза. Он мог бы послать меня на все четыре стороны. Мог бы промолчать и отстраниться. Именно такой реакции я и ожидала от человека, с которым впервые пыталась наладить отношения сама. Однако вместо этого Эйприл разразился таким заливистым смехом, что ему пришлось схватиться за живот, чтобы не задохнуться в приступе веселья.

– Прости-прости, – сказал он, заметив мой недовольный взгляд, выставил одну руку перед собой, а второй оперся о колени. – Я раньше не слышал, чтобы ты когда-нибудь произносила столько слов за раз. Прошу, дай мне минутку.

Эйприл продолжал смеяться так искренне и тепло, что я не нашла в себе сил злиться на него. Лишь вздохнула, удивленно подметив, с каким облегчением смотрю на его широкую улыбку и румяные щеки. Если бы он решил отдалиться от меня, то я бы… думаю, я бы расстроилась.

– Когда Фокс прикоснулся к твоему наушнику, ты так запаниковал, что я… даже не знаю. Мне просто нужно знать причину, Эйприл.

Эйприл понимающе кивнул. Он прошел вглубь комнаты и сел на свободный стул за рабочим столом Пёрл. Когда он расположил локти на столешнице, а подбородок подпер кулаками, я заметила, как моментально изменился его взгляд. От прежней улыбки не осталось и следа.

– Я тебе как-то уже говорил, что вырос с одной только мамой. Так получилось, что она забеременела мной еще в старшей школе. По ее же словам, она потеряла голову от вспыхнувшей любви к старшекласснику и позволяла ему делать все, чего бы тот негодяй ни захотел.

На этих словах глаза Эйприла потемнели, а от лица отлила краска. Кулаки сжались крепче.

Он продолжил:

– Короче говоря, мама забеременела, парень ее бросил, а семья отвернулась. Ее родители были слишком горделивыми, а моя мама – чересчур упертой. Она отказалась делать аборт, и ее выставили из дома. Поэтому с тех пор, как я родился, мы с мамой жили только вдвоем.

– Вы были близки? – осторожно поинтересовалась я, вспомнив о собственном отце.

– Невероятно близки. – Эйприл просиял на мгновение, а затем задумчиво опустил глаза. Но это продлилось недолго: он моментально посерьезнел. – Моя мама болела. С каждым днем ее слух становился все хуже. Мы ничего не могли с этим поделать. Так что я неплохо выучил мексиканский и американский языки жестов. Мы с мамой планировали переехать в Штаты, так как я собирался получить грант и поступить в колледж. Но я также понимал, что наступит день, когда мама меня больше не услышит. Совсем.

Эйприл помедлил, прежде чем продолжить. С каждым словом его брови сдвигались все ближе, а голос звучал глуше, будто воспоминания сжимали горло. Эмоции душили его изнутри.