Я не совсем поняла смысл его слов. Невозможно было представить Каллума мстительным, кровожадным ребенком, тренирующимся каждый день до потери пульса. Ведь сейчас он – полная противоположность того образа опасного мальчика, который сложился у меня в голове. Сейчас Каллум сдержанный, тихий и спокойный. Точно не импульсивный или жаждущий мести.

– Я принадлежу организации дольше, чем кто-либо из бойцов, но… – он покачал головой и продолжил, его голос зазвучал жестче: – даже мне трудно убить фантома один на один. Поэтому мы и работаем в командах.

Принадлежу? Каллум говорил так, словно он их собственность. Неужели он не понимал, что может принадлежать только самому себе?

– Мне очень жаль, Каллум, – искренне произнесла я. – Я понимаю, что ты чувствуешь.

– Нет. Это не то, что я пытаюсь сказать.

Каллум поставил стакан с молочным чаем на землю. Его спина распрямилась, а руки опустились по бокам. Кажется, кое-кто приготовился прочитать мне очередную лекцию.

– Я не хочу, чтобы ты сражалась с фантомами, Элли. Ни сейчас, ни в ближайшие месяцы, – сухо произнес Каллум, наконец посмотрев прямо на меня. – Ты не справишься.

Спокойствие улетучилось. Комфорт растворился. Наш момент близости ушел.

– Откуда тебе знать, с чем я справлюсь, а с чем – нет?

– По-моему, сегодняшний результат теста – отличное тому доказательство, не думаешь?

Я поджала губы, замолчав на мгновение.

– Мне это стоило долгих лет. – Бровь Каллума дернулась. – Считаешь, четырехлетний я смог бы справиться с фантомом после двух месяцев тренировок?

– Но я не ты, Каллум. – Я картинно закатила глаза, не скрывая раздражения. – И мне уж точно не четыре.

– Именно, Элли. Ты – не я. Поэтому ты не справишься.

Я громко усмехнулась, но в моем голосе не осталось и капли веселья.

– Мне кажется или ты чего-то недоговариваешь, Каллум? Дай мне время, пару недель. Мы подготовимся лучше в следующий раз. В чем твоя проблема?

Челюсть Каллума напряглась, и я вновь усмехнулась:

– Скажи честно, почему ты не хочешь, чтобы я отправлялась на операции?

– Я уже сказал почему, – ровно ответил он с непроницаемым выражением лица.

– Но ты врешь.