«Точно не знаю. Могу только предполагать. Я лишился ног, а дракон – головы. Кто-то соединил нас и оставил в мертвом озере на много-много лет. Пока из двух издыхающих не получилось вот это… забавное чудовище».

Звонкий шлепок ладонью по чешуе.

«Если не Стайг, то кто? Королева? Или… мальчишки?»

«Ты сражался с драконом?»

Эрайн обнял себя за плечи и склонил голову. В гаснущем чреве костра позванивали угли. Света они почти не давали, но жар дышал в лицо и шевелил волосы.

«Да. Я думал, что убил его, а он думал, что убил меня. Как бы не так! Бой продолжается. У меня больше нет меча. Зато у меня есть воля – она острее и тверже любого меча. Я намерен победить».

«Когда ты победишь, у тебя появятся ноги?»

«Плоть для волшебника – мягкая глина, Лесс. У меня появится столько ног, сколько я захочу».

Эрайн откинул голову и разразился хриплым клекотом. Я не сразу поняла, что он смеется. Потому что в хохоте этом не было торжества. Вызов – сколько угодно, а торжества не было. Смех не победителя – обреченного.

– Эй!

Малыш оборвал хохот, шипастые уши настороженно развернулись. Я услышала шаги по траве и скрип кожи.

– Кого тут добить, чтоб не мучался? – Мораг подошла к нам.

Эрайн угрюмо промолчал, я улыбнулась неловко:

– Как твои дела, миледи?

– Никак. – Она пнула обуглившееся бревно, подняв тучу искр. – Даже пьянчужка, ведущий беседы с коновязью, выглядел бы умнее. Он хоть уверен, что ему отвечают.

– Не поняла, тебе ответили или нет?

– Я тоже не поняла. – Принцесса носком сапога покатала алый уголек по золе. – Мне мерещилось – кто-то глядит из темноты. На меня. Кто-то трогает меня за плечи. Кто-то слушает мои вопли и хмыкает под нос. Кто-то шуршит и ходит за деревьями. Он… отец? Или лесные черти? Или ежи с бурундуками какие-нибудь?

– Я не слышала воплей.

– А что, надо было глотку драть? – Она тут же ощетинилась: – Орать так, чтобы в Южных Устах услышали?

– Да нет, можно и вполголоса, негромко…