Плоп! Вода вытолкнула меня на свет, несколько мгновений я только и могла, что хрипло дышать, прижимая к груди промокшее сочинение андаланского мудреца. Ничего. Высушим. Только бы строчки не поплыли… хотя вроде бы не должны, это старинная книга, писанная настоящей сагайской тушью, а не новомодными чернилами.
Лодочка покачивалась ярдах в десяти, в ней во весь рост стояла Райнара, повернувшись лицом к ближнему берегу. Ко мне, соответственно, спиной. Райнара больше не голосила, зато я услышала, как смеется и что-то выкрикивает Каланда.
Фыркая и отплевываясь, я поплыла к лодке. Меня немножко мутило от запоздалого ужаса – а вот потопла бы бесценная книга! Потерялась бы на дне! Затянуло бы ее в ил – поминай как звали! Сколько там, на дне, затонувших коряг, камней и всякой дряни – как найти?
– Госпожа Райнара! – Я зацепилась рукой за борт. – Госпожа Райнара. Вот книга! Я ее поймала!
Подтянувшись, я выложила истекающий водой тяжелый фолиант на середину скамьи, подальше от края.
– Госпожа Райнара…
Высокая женщина в красном платье будто не слышала меня. Не оглянулась, не посмотрела на книгу. Она не отрываясь смотрела совсем в другую сторону.
Стел Диринг, как был в кольчуге, в суконном нарамнике, мрачно волок к берегу хохочущую Каланду. Вот это да! Он даже не попытался скинуть с себя тяжелое железо – так и понесся на помощь в полной амуниции. Даже меч, наверное, не отстегнул. На берегу топтался второй охранник, успевший снять перевязь и содрать котту. Теперь он глупо ухмылялся, глядя на напарника и развеселую принцессу, которая, похоже, не собиралась тонуть.
А она, помнится, говорила, что не умеет плавать. Хотя, может, даже испугаться не успела, Стел ее стремительно спас. Ну, слава богу, а то я, честно говоря, так перетрусила за книгу, что начисто про Каланду забыла.
– Госпожа Райнара. – Я, колыхаясь в воде, снова попыталась обратить на себя внимание. – Госпожа Райнара, вот книга. Я ее поймала. Ее бы просушить, чтобы страницы не склеились.
Но Райнара ко мне так и не обернулась.
* * *
Издали Эрайново лечение смахивало на эдакое неспешное разделывание жертвы для последующего поедания. Впрочем, за елочками плохо было видно, чем он там занимается.
Эрайн велел оттащить певца подальше от лагеря, до пояса его раздеть, разложить на плаще (кушать подано!), а всем зевакам идти и заниматься своими делами (он так и выразился). Самое обидное, что меня он тоже причислил к зевакам. Я пару раз прошлась мимо них – за водой и набрать немного грибов для похлебки, – но ничего любопытного не усмотрела, кроме обрывков бинтов, живописно вокруг раскиданных.