«Конечно. Он моя задница. Без задницы еще никто не выживал».
– Я серьезно.
«Я тоже. Это ненависть, Лесс. Тяжелее всего справиться не с драконом, а с собой. Не с его ненавистью, а со своей. Видишь, я тоже ковыряюсь в ранах. Ладно».
Он поднялся – чудовище, к которому страшно даже прикоснуться. На земле остались крошки и недоеденный хлеб.
«Благодарю за ужин. Иди спать, Лесс. Спокойной ночи».
– А ты?
«А мне нельзя».
Он ушел, а я осталась таращиться в темноту. Ненависть! Каково бы мне было, если бы Ската растерзала Кукушонка? А ведь она могла это сделать. Легко. Что ей какой-то меч в неумелых руках? Удар – и кожа лопается, как перезревший плод, а кровь сияющим золотом хлещет до небес…
Фюльгья, мой двойник.
Если бы она это сделала, я бы… я бы только и думала, как ее убить.
Сколько бы ты ни отдал…
Сколько бы ты ни отдал…
– Стеклянный Остров, – сказал Амаргин, – это настоящий камень преткновения. Считается, что Стеклянный Остров объединяет миры, находясь сразу во всех – в серединном мире, в Сумерках, в Полночи, во всех пустынных или дальних местах. Это не верно. Все гораздо проще, но тем не менее именно так принято толковать магию острова.
Амаргин пожал плечами и усмехнулся. Я молчала, чтобы не провоцировать его на длинные замысловатые объяснения, которые все равно не пойму. Кормили меня уже этим «гораздо проще». Оно несъедобно.
– Остров создали фолари, морской народ. Те, кого ты видела в клетках. Их еще там много, в застенках. Сотни. Конечно, взаперти сидит не весь морской народ поголовно. Малая часть. Но именно та часть, что строила остров и сражалась за него.
– Почему? – не выдержала я.