– А почему ты их не отпустишь, раз они твои боги?

– Не мои, а моих предков. Разницу видишь?

– Вижу. Но все равно – они же тебе, считай, почти родные. Их там голодом морят!

– Проклятье, Лесс! Наверное, у меня есть причины этого не делать, как ты считаешь? Наверное, не из лености я не захаживаю на Стеклянный Остров, а? Наверное, я уже про это думал, взвешивал и давным-давно принял какое-то решение, нет? Что глазами хлопаешь?

– Амаргин… – прошептала я потрясенно. – Ты вышел из себя.

Он отвернулся и несколько раз глубоко вдохнул и с силой выдохнул.

– Да, – сказал он. – Тьма меня побери. Слабое место, и ничего с ним не поделать. Стыд и срам. – Он сел за стол напротив меня, помолчал, потом хмыкнул. Тонкие губы расплылись в знакомой усмешке. – Мозоль полуторастолетней давности, пора бы окаменеть. Ан нет, взвиваюсь даже от такой невеликой тяжести, как твой каблучок, Лессандир. Выводы? Выводы неутешительны. Эх, Чернокрылый меня бы сейчас уделал. Ладно, давай дальше. Что там у нас еще? Ты спрашивала, кто такой фолари. Я вроде рассказал.

– Я… я хотела спросить. Когда Ирис дрался с фолари, Королева, Вран и все остальные делали ставки, будто… будто Ирис – всего лишь боец на арене. Вран! Как он мог? Ирис же его брат! Вран так спокойно допустил… я даже не знаю, как назвать… настоящее убийство, ты бы видел это чудовище, Амаргин! Оно Ириса просто смяло, грохнулось на него сверху, как дерево. А все вокруг смотрели и делали ставки! Все, и Вран тоже. А его брата в это время убивали!

– Лесс. – Маг покачал головой. – Кажется, я тебя уже предупреждал. Уподоблять жителей Сумерек людям – большая глупость. Они не люди, хоть иногда очень похожи. Не суди того, чего не понимаешь.

– Но они делали ставки, словно это забава, а не смертный бой. А он ведь один из них, он даже не воин – музыкант! Невиновный, взявший на себя мою вину. Я не понимаю!

– Лесс, это ведь был суд судьбы, так? Это ты понимаешь? Прекрасно. Как ты думаешь, была ли у Врана, у Королевы и у всех остальных какая-то возможность повлиять на судьбу?

Я помотала головой. Как на нее повлияешь?

– Ты не права. Возможность была. И они ее использовали. Заключая друг с другом пари на исход поединка, они вводили в действие очень серьезный элемент – свою удачу. Повторяю, они не люди, и удача для них – не пустой звук и не случайность. Бросив свою удачу на весы, они присоединяли ее или к удаче Ириса, или к удаче фолари. А на какую чашу ее бросить – каждый выбирал сам. Просто так отдать удачу Ирису нельзя – это суд судьбы, вмешательство извне здесь запрещено. А вот спор с другим зрителем – то, что надо. Небольшая хитрость, хитрость отчаяния. Поняла теперь?