Спускаться вниз – значит спускаться вниз, это я усвоила. Очень просто.

Я и спускалась. Вниз, вниз, вниз.

Склон холма, галечный оползень, устье оврага, просевшее дно, дыра в земле, подземный коридор.

Коридоры вели куда-то в недра. Я и не знала, что здесь столько переходов под землей. Иные оказались темны, в других тускло светилась плесень, в первых я видела плохо, в других лучше, но кромешной тьмы не было нигде. Из множества переходов я выбирала тот, который имел хоть малейший уклон, а если не могла определить – шла наобум.

Коридоры кончились, начался спуск – длинные и крутые лестничные пролеты, прорубленные в скале. Скоро лестница превратилась в винтовую, врезанную в монолит. Темнота вокруг обрела плотность и густоту, стены сдвинулись, сжали меня в плечах, и подошвы уже не помещались на узких ступенях. Лестница все больше обретала схожесть с вертикальной шахтой, того и гляди сверзишься. Я неуверенно потопталась на ступеньке, больше похожей на карниз, повздыхала, подоткнула юбку и начала спускаться задом наперед.

Когда вместо очередной ступени нога нащупала продолжение пола, я кое-как развернулась – в непроглядной темноте висела оранжевая вертикальная линия.

Я толкнула тьму по обе ее стороны – тьма лопнула, разошлась двумя створками, плеснув в лицо дымно-рыжим пляшущим светом. Стаи ломаных теней шарахнулись под своды, попрятались за колонны, столпились по углам – но тут же с птичьим любопытством принялись выглядывать, шевелиться, вытягивать шеи и расталкивать соседей. Здесь пахло окалиной, горелой медью и еще чем-то таким, чем пахнет воздух, когда его выхолостит, выскоблит до первоосновы очистительный огонь.

Между сдвоенных кряжистых колонн возвышался очаг. Огромный, словно дом, в разинутый зев его можно было войти как в ворота, не склоняя головы. Там полыхало – даже не полыхало, а стеной стояло – мрачное тусклое пламя, оглушая низким, на грани слышимости, ревом.

Через мгновение я поняла, что смотреть в это пламя нельзя – лютое его свечение словно щелоком выедало глаза. Я потерла ладонями лицо и немного постояла, моргая и пытаясь восстановить зрение.

А затем я увидела Врана.

Нет, не так. Сперва я увидела золотую каплю, радужный сияющий шар, окутанный сизой дымкой горящего воздуха, танцующий в полутора ярдах от пола на конце вращающейся спицы. Проследив взглядом вдоль спицы, я разглядела резкий остроносый профиль и всю прилагающуюся к профилю фигуру – высокую, шаткую, темную, с угловатой пластикой скорпиона. Длинный, лишенный блеска глаз насмешливо наблюдал за моим испугом.