— Потому что я тебя люблю! — со злостью воскликнула она и вдруг, неожиданно для себя самой, разревелась. — Я тебя люблю, а ты меня ненавидишь!

Ей было ужасно стыдно. Оттого, что сказала ему это. Оттого, что ревела и не могла остановиться. Было так стыдно, что она не могла даже смотреть на него, поэтому отвернулась.

Зачем она это сказала? Знала же, как он к ней относится. Чего она хотела этим добиться? Как она вообще теперь на него смотреть будет?

От этой мысли Алена лишь заплакала сильнее — она не могла заставить себя прекратить. Как будто внутри нее зародилось стихийное бедствие и хлынуло наружу потоком.

Вдруг она почувствовала Егора совсем рядом, у себя за спиной, и невольно вздрогнула.

— Кто тебя ненавидит, бестолковая?

Сказал строго, холодно — как всегда с ней говорил.

«Сердится, — подумала она. — Не хотел бы этого слышать, да? Неприятно теперь, наверное».

Чувствуя, что он стоит совсем близко, Алена боялась даже пошевелиться. Еще совсем недавно самым важным мужчиной в ее жизни был отец. Отец, который всегда был добр к ней. Отец, который говорил с ней ласково и нежно. Она привыкла к этому и даже не задумывалась о том, что бывает иначе. Так как же ее угораздило влюбиться в такого холодного и грубого человека?

— Перестань плакать, — раздраженно и как будто сконфуженно сказал он; кажется, она все-таки заставила его чувствовать себя не в своей тарелке. — У меня носового платка нет.

— Без твоего обойдусь, — с обидой ответила Алена, шмыгая носом. — У меня свой есть.

— Тогда прекращай реветь и вытри сопли.

— Со… — Алена едва не поперхнулась.

Она ему сказала, что любит, а он ей — вытри сопли! От такой бесцеремонности ей даже расхотелось плакать. Он что, совсем бесчувственный?

Достав платок, Алена вытерла глаза, высморкалась и вернула теперь уже мокрый платок в карман куртки.

— Все? — спросил Егор.

Алена повернулась и, избегая смотреть ему в глаза, с упреком заявила:

— Бревно бесчувственное.

С гордо выпрямленной спиной она прошла мимо Егора и направилась по тропе в ту сторону, откуда он появился.

«Черта с два я буду стесняться своего признания перед этим бесчувственным бревном!» — зло сказала она себе.