– Переведите рану на меня.

– Ты же знаешь, не могу, – спокойным тоном ответила доктор Страттори, не отрывая глаз от раненой. С помощью своей магии она чувствовала все увечья пациентки, но без согласия Тристы могла лечить их лишь обычными лекарствами. – Колетт, иди. Я сама все сделаю.

Лицо Колетт исказилось. Она вытерла руки полотенцем, а затем поднесла его к алым губам Лакс.

– Идешь?

– Я скоро, – ответила Лакс едва слышно. Никогда еще не видел ее такой изможденной.

Я откинул ей волосы с лица. И почувствовал, какой ледяной была ее кожа. Наверное, от шока.

– Хочешь, принесу воды?

Под руками доктора Страттори раздался стон.

– Триста! – вскрикнул Роджер.

С моих плеч свалился тяжелый груз. Я схватил Тристу за руку, Колетт крепко зажмурилась, и по ее щекам заструились слезы облегчения.

Триста открыла глаза, обвела взглядом Роджера, Колетт, меня. И снова застонала.

– Что со мной?

Роджер еле заметно покачал головой. Только не перед Страттори. Им нельзя ничего знать.

– Пуля прошла мимо сердца и застряла недалеко от легкого, – сказала Элен. – Надо перенести тебя ко мне в операционную.

Слезы застилали мне глаза. Я сжал руку Тристе, и она стиснула мою в ответ.

– Значит, она поправится? – спросила Колетт.

Доктор Страттори отхлебнула большой глоток из своей фляжки:

– Тот, кто стрелял в нее, либо не умеет нормально целиться, либо, напротив, очень искусный стрелок.

Роджер и его тетушки помогли доктору Страттори переложить Тристу на носилки. Та закрыла ладонями искаженное от боли лицо.

– С ней все будет хорошо, – повторял я себе и Лакс. – Слышала?